"Сергей Георгиевич Кара-Мурза. Маркс против русской революции" - читать интересную книгу автора

национальную, ибо социальный конфликт был немедленно локализирован. Россия
противостояла западной цивилизации" [9].
В своей совокупности рациональные, нравственные и художественные
потенции марксизма позволили большевикам послужить организационной основой
для выработки нового национального проекта России и подготовительной работы
по сборке советского народа. Они провели мировоззренческий синтез
представлений крестьянского общинного коммунизма с марксисткой идеей
модернизации и развития - но (в отличие от марксизма) по
некапиталистическому пути.
Ю.В. Ключников, редактор журнала "Смена вех" (в прошлом профессор права
Московского университета, а во время Гражданской войны министр иностранных
дел у Колчака), объяснял эмиграции (1921), что большевики - "и не
славянофилы, и не западники, а чрезвычайно глубокий и жизнью подсказанный
синтез традиций нашего славянофильства и нашего западничества" [10].
Соединение русского славянофильства и русского западничества,
крестьянского коммунизма с эсхатологической идеей прогресса придало
советскому проекту большую убедительную силу, которая привлекла в собираемый
советский народ примерно половину старого культурного слоя (интеллигенции,
чиновничества, военных и даже буржуазии). Так проект революции стал и
большим проектом нациестроительства , национальным проектом.
Виднейший теоретик этничности Э. Смит в своей главной книге
"Национализм в ХХ веке" писал, что как ни назвать результат этого синтеза -
"социалистическим национализмом" или "национальным коммунизмом", - он
порождает социальный энтузиазм и могучее движение. Другой английский
этнолог, Х. Сетон-Уотсон пишет о "национализации коммунизма и марксизации
национализма" (см. [11, с. 307]).[1]
Этот синтез, противоречащий марксизму, дался большевикам очень
непросто. Мало того, что он углубил их конфликт с марксистами-меньшевиками -
настолько, что те призывали Запад к социалистическому крестовому походу
против большевиков и в значительной своей части поддержали белых.
"Национализация" марксизма поразила и старых большевиков-ленинцев. В декабре
1914 г. Ленин послал в журнал "Социал-демократ" свою статью "О национальной
гордости великороссов". Редактор В.А. Карпинский, прочитав слова "мы,
великорусские социал-демократы", "мы полны чувства национальной гордости",
ответил Ленину: "Никогда таких разделений на страницах нашего Центрального
органа не проводилось, никогда там не раздавалось таких слов! Понимаете:
даже слов !" (см. [11, с. 17]).
Действительно, Карпинский был уверен, что чувство национальной гордости
несовместимо с его положением марксиста. В своем ответе он продолжал: "Мне
не чуждо только одно чувство гордости: пролетарской гордости (равно как и
пролетарского стыда". Ленин с этими замечаниями не согласился, статья вышла,
но оппозиция в партии была серьезной.
Но дело не только в том, что российские трудящиеся обрели таким образом
поддержку в виде классовой солидарности рабочих Западной Европы и США. Не
менее важно было и то, что Россия при этом преодолела ту "цивилизационную
раздвоенность", которая в течение многих веков осложняла укрепление ее
статуса в мировой системе.
Именно об этой стороне дела пишет Панарин: "Русский коммунизм по-своему
блестяще решил эту проблему. С одной стороны, он наделил Россию колоссальным
"символическим капиталом" в глазах левых сил Запада - тех самых, что тогда