"Сергей Кара-Мурза. Оппозиция: выбор есть " - читать интересную книгу автора

старался показать расчетом - цифрой, которая лжет меньше, чем просто
показатель "секундомера".
Разумеется, было бы глупо утверждать, что бежать в кандалах и валенках
хорошо. Почему мы в них бежали - совсем другой вопрос. Но когда Горбачев
пообещал снять с нас вериги, нельзя было быть такими легковерными.
Качественно, а если умно подойти, то и по некоторым цифрам было видно, что
уже с начала 80-х годов "бригада перестройки" начала, под видом
перепиливания кандалов, подрезать нам сухожилия. А уж после 1985 г. "друзья"
навалились всей оравой, схватили за руки, зажали глотку и, целуя нас и
лаская, просто зарезали.
Но вернемся к тому, как искажается наше сознание, когда мы оперируем
валовыми цифрами, не учитывая "изъятия". (Кстати, помню, в 70-е годы эту
проблему поднимали французские экономисты. Они говорили, что нельзя
сравнивать показатели разных стран - делить их друг на друга - прежде чем из
них будут вычтены некоторые "неделимости". Но мировые аганбегяны на этих
авторов, видно, прикрикнули, и эта идея заглохла).
Кажется, простая вещь - мощность двигателя. Из физики знаем: это
работа, произведенная в единицу времени. А на деле ничего эта величина не
говорит, если мы не знаем, какую часть мощности двигатель вынужден тратить
на себя - чтобы двигать себя самое, поршни, шестерни. Поэтому вводят иной
показатель - мощность "на валу", то есть выданная двигателем для полезной
работы (движения колес, винта и т.д.). Обычно мы этой проблемы не замечаем,
т.к. сравниваем двигатели одного типа да и одного поколения: у "жигулей" 70
л.с., а у "вольво" 200 - ух ты! А если разные двигатели, то без учета
"неделимости" никак не обойтись. До паровой машины Уатта было уже два
поколения машин. Вторая, машина Ньюкомена, уже использовалась довольно
широко, но почти всю мощность тратила сама на себя. Уатт произвел
техническую революцию, потому что его машина при той же мощности давала "на
вал" гораздо больше. Эти машины были несоизмеримы в этом отношении.
Возьмем простой пример из нашей жизни - уравниловку, которой нам в
перестройку все мозги продолбили. Типичная жалоба инженера-демократа:
"Бедный я, бедный. Получаю всего вдвое больше, чем неграмотная уборщица
Маня. Когда кончится эта проклятая уравниловка!". Спросишь: а насколько же
тебе надо больше? "Ну хоть втрое, как в Штатах". Да, у нас инженер получал
100 руб., а Маня 50 (округленно, условно). А "за бугром" уборщица Мэри - 100
пиастров, а сэр инженер 300. Где же больше уравниловка? Инженер уверен, что
у нас. А на деле из этих цифр без выявления "неделимостей " вообще ничего
сказать нельзя. Вот одна "неделимость" - та "витальная корзина", тот
физиологический минимум, который объективно необходим человеку в данном
обществе, чтобы выжить и сохранить свой облик человека. Это - тот ноль, выше
которого только и начинается благосостояние, а на уровне нуля есть лишь
состояние, без "блага". И сравнивать доходы инженера и Мани нужно после
вычитания этой "неделимости".
Что же получается при таком расчете? Эта "неделимость" составляла в
СССР около 40 руб. И благосостояние Мани было 10 руб. в месяц, а у инженера
100 - 40 = 60 руб., т.е. в шесть раз больше, чем у уборщицы. "За бугром"
благосостояние уборщицы при физиологическом минимуме в 40 пиастров
поднималось до 60 пиастров, а у инженера - до 260. Это в 4,3 раза больше. То
есть, несмотря на больший разрыв в валовом доходе, распределение
благосостояния было "за бугром" более уравнительным. (Кстати, суть нашей