"С.Кара-Мурза, и другие. На пороге 'оранжевой' революции " - читать интересную книгу автора

г. Участие в составлении прошений, в которых можно было усмотреть постановку
общественно значимых вопросов, по закону строго каралось, особенно если
прошение предназначалось к подаче самому царю.
  В 1904 г. обострился конфликт царского правительства с земским
движением. Земцы пытались склонить царскую власть на путь реформ,
предоставляя ей инициативу, чтобы реформы не выглядели результатом давления
снизу. Но это не было принято царем, он отвечал, что реформ "хотят только
интеллигенты, а народ не хочет". Царь запретил проводить земский съезд, но
его по обоюдному согласию провели как частное совещание.
  Вслед за земским съездом 1904 г. либеральная оппозиция прибегла к
новой форме легальной борьбы - она начала "банкетную кампанию". В губернских
городах собирались многолюдные банкеты с участием радикальной интеллигенции,
произносились речи, выдвигались конституционные требования и принимались
резолюции. Хотя над этими банкетами подшучивали (конституционные требования
"за осетриной с хреном"), они ставили режим в трудное положение. Репрессии
против участников банкета выглядели бы глупо и были неэффективны, так что
оппозиционные выступления оказались легализованы явочным порядком и стали
привычными. Директор Департамента полиции А.А.Лопухин считал банкеты более
вредными, чем студенческие демонстрации.
  Резолюции банкетов оформлялись как петиции, которые были запрещены
законом. Таким образом, и петиции были де-факто легализованы. Дошло до того,
что петицию с требованием участия выборных представителей в законодательстве
написали собравшиеся в Москве 23 губернских предводителя дворянства. Затем
московская городская дума единогласно постановила направить правительству
требования, аналогичные решениям земского съезда.
  Власть почувствовала себя в ловушке, а в этих условиях принятие
любого решения сопряжено с большой неустранимой неопределенностью - трудно
оценить последствия. В таком состоянии нередко предпринимаются действия,
которые и современникам, и будущим историкам кажутся необъяснимыми,
неадекватными или даже абсурдными. Обычно в массовом сознании возникает даже
идея, что эти действия являются результатом заговора каких-то дьявольски
хитрых теневых сил.
  Так царским правительством было принято решение о расстреле мирной
демонстрации рабочих 9 января 1905 г. ("Кровавое воскресенье"). Трудно
восстановить логику рассуждений, которые привели к этому беспрецедентному
для российского государства решению, имевшему катастрофические последствия.
С точки зрения формально действующего права намерение рабочих прийти с
хоругвями к Зимнему дворцу и подать царю петицию было преступлением. Исходя
из этих формальных норм права власти и решили не допустить демонстрантов с
петицией в центр Петербурга.
  Но эта логика была несостоятельной, поскольку на деле право
петиций уже было введено в России явочным порядком во время широкой
"банкетной кампании" либералов в 1904 г. Право подать царю прошение быстро
укоренилось в массовом сознании и уже воспринималось как естественное право.
Таким образом, возникло резкое противоречие между представлением о праве у
государственной верхушки и у рабочей массы, и после расстрела власть стала в
глазах рабочих нелегитимной. Так ненасильственные акции либеральных
кадетов, которые власть не решилась и не сумела пресечь, создали условия для
тоже ненасильственной акции рабочих, на которую власти ответили
массированным насилием - и был запущен маховик революции.