"Виталий Каплан. Религиозные мотивы в творчестве В.Крапивина" - читать интересную книгу автора

ситуации в Церкви он судит не столько по личному опыту (которого,
скорее всего, нет), а по материалам прессы и телевидения. Стоит ли
удивляться резкости суждений?
Можно ли требовать от Крапивина большего? Не думаю. Тут вооб-
ще нельзя ни от кого ничего требовать. Он не обрёл пока сознатель-
ной веры, не вошёл в Церковь. Неизвестно, произойдёт ли это ког-
да-нибудь. Но что движение есть - несомненно.
И здесь я хочу сказать вот о чём. Не дай Бог, если уверовав
на сознательном уровне, войдя в церковную действительность, В.П.
начнёт то и дело вставлять в свои книги иконы, храмы, священников,
лампады, свечи и чудеса. Казалось бы, странно слышать такое от ве-
рующего человека. Но я убеждён в своей правоте. Для того, чтобы
всё вышеперечисленное (храмы, священники и т.д.) действительно бы-
ло уместным в художественном произведении, действительно выглядело
бы естественным, необходим совершенно иной жизненный путь, другая
дорога к вере. Но Господь дал В.П. именно ту, по которой он идёт.
Именно на этой дороге он полностью реализуется, как художник, как
человек творчества. В своих книгах он, часто сам о том не зная,
ставит глубокие религиозные вопросы, показывает глубину верующей
души, создаёт, как принято сейчас выражаться, "вторую реальность".
Но делает он это своими, вполне определёнными средствами. Восторги
неофита тут могут всё испортить. Лучшее, что может быть - это если
он и дальше будет писать так, как пишет.
Даже если говорить о пользе его книг, о влиянии их на детей,
то по-моему, для религиозного воспитания он делает максимум того,
что может. Теоретические познания, равно как и практику церковной
жизни, дети должны получать не из книг В.П. Для этого есть храм,
есть воскресные школы, различные курсы, книги. Родители, в конце
концов. Крапивин же своими книгами делает другое. Он не сеет семе-
на, не поливает и не собирает урожай. Он готовит почву для всего
этого.
...Мне кажется, те места из последних крапивинских произведе-
ний, где имеют место храмы, священники и т.д., не самые удачные в
его творчестве. Может, я ошибаюсь (дай Бог мне ошибиться!), но он,
по-видимому, пишет то, о чём знает понаслышке. Так, весьма стран-
ными выглядят изображённые им священники. Они мало похожи на ре-
альных православных батюшек. Они не то чтобы хуже или лучше. Они -
другие.
Отец Дмитрий (повесть "Крик петуха") почему-то говорит на ка-
кой-то удивительной смеси церковно-славянского языка и современно-
го, рафинированно-интеллигентного русского. Мне, во всяком случае,
священники с такой речью не попадались. Уверяю вас, они на самом
деле говорят совершенно нормально! Возникает к тому же ощущение,
будто отец Дмитрий всё время извиняется перед окружающими за свое
священство и старается поменьше их этим "травмировать". В осталь-
ном же он, отец Дмитрий - просто хороший, добрый и умный человек.
Но почему при этом он одет в рясу - не совсем понятно.
То же самое можно сказать и об отце Евгении ("Синий город на
Садовой"). Тот, правда, говорит вполне обычным языком, но возника-
ет тот же вопрос: в чём его "особость"? Почему он священник?