"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

"...По-видимому, он был лишен каких бы то ни было принципов, - обращал
внимание Л. Сабанеев. - ...Он, видимо, готовился в сверхчеловеки"9.
Тухачевский был радикалом по мировоззрению: воинствующий, насмешливый
атеизм, жажда "новой жизни", порожденная ощущением "упущенного времени",
честолюбие, отсутствие жалости к окружающим, замеченное еще товарищами по
плену. Набор качеств вполне большевистский. Не исключено, что "ущербность"
происхождения, загнанная в подсознание, сыграла не последнюю роль в выборе
пути.
Большевизм отвергал сословность. И принадлежность к крестьянству была
теперь скорее плюсом. А дворянство давало возможность почувствовать себя
исключительным в пролетарской среде. Эта "двойственность" импонировала
Тухачевскому.
Но определяющей все-таки была жажда поступков без полутонов и
неопределенности. Рефлексию Тухачевский уже в то время признавал только в
литературе. Потому, учитывая, что его близкие знакомые - профессор
московской консерватории, друг его отца Н. С. Жиляев и "потомственный
коммунист " Н. Н. Кулябко - были участниками революционного движения, его
интерес к большевикам и последующее вступление в РКП (б) выглядят вполне
логично.
Он играл в революцию. В этом он вполне соответствовал молодым жестоким
романтикам из столичной интеллигенции.
В 1917 году жаждущему перемен поколению двадцатилетних та кровавая
свобода еще казалась веселой...
О, кровь семнадцатого года, Еще, еще бежит она:
Ведь и веселая свобода Должна же быть защищена10.
Разумеется, свой выбор Тухачевский должен был мотивировать и для самого
себя, и для "референтной группы " - бывших сослуживцев. Так
поручик-преображенец Леонов, общавшийся с Тухачевским, вспоминал:
"За каким-то праздничным обедом или ужином, в офицерском собрании,
офицеры жаловались на то, что солдаты распущенны,
что с ними ничего поделать невозможно, что служить стало невозможно и
т. п. Тухачевский долго молчал, а потом сказал, что сами офицеры во всем
виноваты, что это офицеры позволяют командовать сволочи, а что он,
Тухачевский, готов пари держать, что через два года он будет командовать
этой сволочью и что она будет ходить туда, куда он ее погонит, как ходила
при царе"11.
Это была явная бравада выбором, своего рода - офицерская фронда.
"Было время, когда меня соблазняло вычитанное из "Бесов":
"аристократ в революции обаятелен". В этом был своеобразный
романтизм"12, - писал Н. Бердяев в "Самопознании".
Тема аристократии в демократии оказалась жизненно актуальной и для
Тухачевского, с юности увлекавшегося Достоевским.
В литературе постсоветского периода бытовало мнение о том, что
Тухачевский выбрал коммунистическую партию, поскольку она открывала путь к
карьере. Это не так. В начале 1918 года победа большевиков казалась
призрачной даже им самим, наглядный пример февральской революции тоже
убеждал в нестабильности режима, захватившего власть. Вероятность оказаться
в лагере побежденных представлялась куда большей, нежели надежда на скорый
карьерный рост. То был риск, и Тухачевский рискнул.
И, как казалось долгие годы, - выиграл. Известный либерал-веховец П. Б.