"Иммануил Кант. Собрание сочинений т.3" - читать интересную книгу автора

необходимо ему для объяснения присущего всякому человеку неколебимого
сознания существования внешнего мира. "Только благодаря пространству,-
говорится в первом издании "Критики чистого разума",- возможно, чтобы вещи
были для нас внешними предметами". Время же, говорит Кант, "не может быть
определением внешних явлений: оно не принадлежит ни к внешнему виду, ни к
положению и т. п.; напротив, оно определяет отношение представлений в нашем
внутреннем состоянии" (138). Совершенно очевидно, что это деление априорных
форм созерцания на внутреннюю и внешнюю носит явно двусмысленный характер,
поскольку понятие внешнего мира относится не только к "вещам в себе", но и к
миру явлений, хотя последние истолковываются лишь как известным образом
организованные чувственные данные.

Такая же двусмысленность свойственна и кантовскому пониманию
объективного. Доказывая, что пространство и время образуют субъективное
условие всех явлений, Кант вместе с тем утверждает, что они объективны,
поскольку им присуща необходимость и всеобщность. Объективное оказывается
синонимом априорного.

23

Из положения об априорности, или "объективности", пространства и
времени Кант делает вывод об их эмпирической реальности (в пределах опыта) и
трансцендентальной идеальности; последняя заключается в том, что время и
пространство не относятся к "вещам в себе" (не трансцендентны), а
представляют собой лишь условия возможности всякого эмпирического
созерцания. Так, например, в геометрии, говорит Кант, логические
доказательства невозможны без созерцания, но это созерцание носит не
эмпирический, а априорный характер. Это утверждение выявляет теоретические
корни субъективно-идеалистической концепции Канта. Автор "Критики..." не
допускает и мысли о возможности иной, неэвклидовой геометрии, в которой
сумма углов треугольника будет больше или меньше двух прямых и т. д. Кант
абсолютизирует геометрию Эвклида, превращает ее исходные положения в
априорные интуиции. Неэвклидовы геометрии кладут конец такого рода
абсолютизации, вследствие чего рушится и априористическая концепция
пространства, относительно которой Кант утверждал, что лишь она объясняет
возможность геометрии как строгой науки.

Кант абсолютизировал не только геометрию Эвклида, но и классическую
механику, основные положения которой, с его точки зрения, неотделимы от
априористического истолкования времени и других категорий. Теория
относительности, теснейшим образом связывая время с различиями в движении
разных материальных систем, неизбежно вступает в конфликт с кантовским
истолкованием времени как субъективной, априорной формы созерцания. Таким
образом, научное проникновение в сущность времени не оставляет места для
наивного с современной точки зрения толкования времени как чистого
априорного внутреннего созерцания. Отсюда следует, что трансцендентальная
эстетика Канта не только не дает ответа на ею же поставленный вопрос - как
возможна чистая математика? - но, напротив, опровергается той самой наукой,
в самом факте существования которой она пыталась найти главное оправдание
своих идеалистических основоположений.