"Виктор Каннинг. Клетка [D]" - читать интересную книгу автора

прохладой моря. Пес лаял и скулил, бегал из стороны в сторону вдоль кромки
воды. Глубина была ей уже по пояс, монахиня присела - плечи скрылись - и
поплыла брассом, неспешно, без труда превозмогая вес намокших ночной рубашки
и чулок, что тянули на дно. Проплыв несколько сотен ярдов, она обернулась на
берег. Там, вдали, на фоне неба мелькнули фары автомобиля. К востоку от них
в ночи мерцали огни летних домиков. Над пляжем, где она разделась, одиноко
сияло окно виллы, наполовину заслоненное черным стволом миндального дерева.
По мерному повороту его силуэта на фоне окна монахиня догадалась, что отлив
сносит ее к западу, прочь от берега. Ее вполне устраивало плыть по течению,
ждать, когда верх возьмут холод и усталость. Потом она почувствовала, что с
ноги съезжает чулок и, не раздумывая, сбросила его. Отлив все скорее уносил
ее в открытое море. Вскоре она освободилась и от второго чулка.
Пес вернулся к винной лавке и устроился на запорошенной песком
деревянной ступеньке. А трое рыбаков по-прежнему пили местное вино,
закусывали жареным тунцом, косяки которого теперь шли вдоль побережья в
поисках устьев рек для нерестилищ. Никто из рыбаков о монахине и не
вспомнил. У голой лампочки - она висела над заросшей плющом верандой -
вились комары. Один из рыбаков отрыгнул, ощутил во рту кислый привкус вина и
бросил псу объедки со своей тарелки.
Крыса, что рылась среди выброшенного прибоем хлама, унюхала нечто
новое, покрутила головой и углядела на валуне стопку прилежно сложенной
одежды. Пожевав краешек накрахмаленного чепца, она вернулась к морю, а
высоко в небе с едва слышным гулом, с едва заметными огнями пролетел
"Боинг-707" компании ТАП рейсом на Рио-де-Жанейро.
Когда огни "Боинга" исчезли в ночи, сестра Луиза, урожденная Сара
Брантон, дочь полковника Джона Брантона и его жены Джин, беременная уже три
месяца, ощутила: холод и усталость овладели ею настолько, что хотелось
одного - забыться. Подняв руки над головой, она позволила себе погрузиться
под воду. Но тут оказалось, что тело - этот великий предатель души - живет в
постоянной вражде со смертью. В подводной тьме Сара поняла: тело вновь
побеждает душу; руки и ноги словно сами по себе вынесли ее, захлебывавшуюся,
на поверхность, забили по воде. Она отдышалась и еще долго помогала себе
держаться на плаву медленными, слабыми движениями.

Ричард Фарли сидел, вытянув ноги, прислонив каблуки к каменному порожку
камина, где желтыми, голубыми и зелеными огоньками переливались старые
сосновые шишки - потрескивали, разбрасывали искры. Когда он поднес к губам
рюмку с бренди, оказалось, спиртное согрелось теплом рук. Ричард был
сорокалетним мужчиной с темными волосами и глазами, загрубевшим смуглым
лицом, почти неприятным, со следами жизненных неурядиц. Он носил голубую
рубашку свободного покроя с заплатой на плече и без двух пуговиц. На его
светлых военного образца брюках запеклись старые масляные и смоляные пятна.
Словом, человек он был неприметный, знал об этом и давно с этим смирился. Он
слышал, как Герман Рагге поднимается по лестнице, шум воды в ванной, а потом
знакомые вздохи, с которыми заполнялся бачок старинного туалета виллы. Он
отпил бренди, откинулся на спинку кресла и задремал, положив на колени руку
с рюмкой. Вскоре его разбудил Герман, отняв эту рюмку.
- Ты льешь на штаны. - Герман подошел к буфету, налил бренди себе,
наполнил рюмку Ричарда. Вернулся, отдал ему выпивку и спросил: - Опять
гости?