"Виктор Каннинг. Клетка [D]" - читать интересную книгу автора

Ласточки и стрижи носились у самой земли в погоне за мухами и слепнями.
Издалека доносились крики чаек. Между рыжими скалами монахиня прошла в
небольшую долину, увидела приглаженный морем песок, а за ним - легкую пену
ленивого прибоя. Именно здесь Джорджио останавливал "Роллс-Ройс", выносил на
песок пляжные корзинки и зонтики, а потом уезжал до назначенного часа...
Джорджио с вечно непроницаемым лицом - оно не менялось никогда, невзирая на
все капризы матери.
Пес по-прежнему бежал впереди. Сестра Луиза осторожно ступила на песок.
Позади, далеко в стороне, стояли целиком вытащенные на берег шаланды, около
прохаживались рыбаки. Вода начала отступать, и это было ей на руку. Отлив
вынесет ее куда нужно. Глядя на безмятежное море, она чувствовала, как
успокаивается, не оставляя место страхам и сомнениям. Идя по песку, монахиня
поворачивала голову так, чтобы накрахмаленный чепец не мешал смотреть на
безбрежное море. Здесь мать, очень любившая воду, научила ее плавать, здесь
же отец едва не ударил, когда она пролила бокал красного вина ему на
безукоризненно белые брюки. Он вовремя осекся, но она до сих пор помнила,
каких усилий ему это стоило, как он затрясся, едва сдерживая себя. И вот
теперь, освобожденная от шор праведности и всепрощения, она призналась себе,
что никогда его по-настоящему не любила. Мать - другое дело... из нее так и
выплескивались к нему любовь и обожание, яркие, теплые и обволакивающие,
щедро сдобренные неуемными ласками и нежностью.
Монахиня миновала невысокие безжизненные скалы - обошла их вдоль
зарослей тамариска - и приблизилась к маленькой бухте, что застыла в
одиночестве, и лишь переливы потоков теплого воздуха от нагретых солнцем
скал нарушали ясную неподвижность моря и пляжа. Вдали, там, где воды
смыкались с небом, четкой линии горизонта не было - одна бледная дымка цвета
внутренней стороны высушенных солнцем раковин мидий, усеивавших берег.
Монахиня опустилась на песок в тени невысокого утеса. Пес подошел и
гавкнул. Она не обратила внимания, и он принялся искать что-то у самой
кромки моря. Сестра Луиза рассеянно смотрела на него. Затем, стряхнув оковы
самоотречения, лениво подняла лежавшую рядом палку, пепельно-серую от солнца
и воды, гладкую, и с легким удовольствием провела по ней пальцами. Пес
возвратился и свернулся калачиком у ног монахини. Солнце постепенно
растворялось в море, тени от скал удлинялись, удручающе однообразно кричали
чайки. Так и просидела сестра Луиза до сумерек, теребя отполированную
палочку, словно четки, что лежали в кармане ее саржевой юбки. Пес уснул.
Поднялся едва заметный туман, заволок звезды. Море, подчиняясь силам Луны,
отступало.
Монахиня поднялась и начала медленно раздеваться. Пес проснулся и,
рассчитывая на игру, побегал немножко взад и вперед, а потом разочарованно
заскулил. Следуя многолетней привычке, сестра Луиза аккуратно складывала
одежду на ровный валун. Платье было не ее, принадлежало монастырю. Не желая
познать собственную наготу, она осталась в ночной рубашке и грубых шерстяных
чулках. Придавила стопку одежды на валуне тяжелыми черными башмаками.
Наконец отстегнула тугие резинки чепца, сложила его и сунула в башмак. И с
непривычкой ощутила, как прохладный ночной воздух ласкает коротко
подстриженные волосы.
Она подошла к самому морю. Пес ковылял за ней по пятам. Без колебаний
она вошла в воду, почти не чувствуя холода. Вскоре остановилась, ощутила,
как ее начинает тащить отлив, и опустила руки - теперь и они соприкасались с