"Виктор Каннинг. Клетка [D]" - читать интересную книгу автора

донышка. Теперь вам надо перекусить и рассказать мне все по порядку". Он
поставил ее на ноги, отступил на несколько шагов, вновь расплылся в
неожиданной и какой-то пугающей улыбке, заметил: "Вот что я вам скажу - в
этом платье вы смотритесь гораздо лучше Элен Холдерн".

У противоположной от бассейна стороны дома был внутренний дворик,
увитый плющом. Сара сидела за стеклянным столиком, около суетился Фарли,
весело болтал, а чтобы не смущать ее, прямых вопросов о случившемся избегал.
Придет час, и она ответит на них сама, а пока он обволакивал Сару
утешительной теплотой и заботой, ласкал слух добрыми словами, стараясь
рассеять ее беспокойство.
Готовил он хорошо, делал все аккуратно, двигался на удивление проворно,
что совсем не вязалось с ним - коренастым и нескладным. Руки у него были
большие, короткопалые, но расторопные и ловкие. Когда он подавал Саре
очередное блюдо, его карие с зелеными крапинками глаза встречались с ее
взглядом и в уголках рта появлялась ободряющая улыбка. Ричард принес молодой
салат, зеленый перец и омлет с сыром, которые она уписывала за обе щеки.
Удивляясь самой себе, Сара без стеснения взяла стакан, который он наполнил
белым вином.
- Вы прекрасно готовите и очень добры ко мне, - наконец сказала она.
Польщенный, Ричард пожал плечами и ответил:
- Стряпня - это профессиональное. Я содержал небольшой ресторан здесь,
на побережье. Но прогорел: мало уметь готовить, нужно быть еще и хорошим
управляющим, а я человек не деловой. Что же касается доброты... так у меня
бывали беды, и цену дружеской помощи, совета я знаю. Однако вы ешьте, пейте,
никуда не спешите, а я пойду приберусь в бассейне. Если понадоблюсь -
позвоните. - Он кивнул на бронзовый колокольчик на столе. - И еще... - Он
помолчал, поскреб подбородок заскорузлой смуглой рукой, - мне подумалось, а
вдруг есть кто-то... словом, тот, кто должен знать, что вы живы и здоровы, и
не беспокоиться.
Сара опустила глаза, чтобы не выказать, как тронула ее забота Ричарда,
провела пальцем по прохладному стакану с вином.
- Нет, - тихо произнесла она. - Пока, во всяком случае. Спасибо.
- Нет так нет. Ешьте, омлет остывает. Сара взглянула на Ричарда,
наградила его мимолетной улыбкой, но слов не нашла, хотя, когда он перед
уходом подмигнул, поняла - вольно или невольно он сочувствует ей.
Она слушала, как он насвистывает, прибирая в бассейне, ела и пила,
изумляясь спокойствию, постепенно заполнявшему ее. В монастыре Сара была,
как и остальные, отверженной, там любили и славили только Иисуса Христа. И
когда Ричард, чужой человек, дружески подмигнул ей, то почудилось, будто
птицы вдруг запели средь зимы... добрый, совсем не красивый, зато твердо
стоящий на ногах мужчина возвращал ее к мирской красоте, впервые за много
лет разбудил в ней чувство собственного достоинства, подсказал, что она
женщина и жаждет принять новую веру... веру в богатство мира, от которого
отвернулась, как ей казалось, навсегда.
Его долго не было. А вернулся он в светло-голубом джинсовом костюме и
белой кашемировой водолазке. Со щек исчезла краска, мокрые волосы блестели -
Ричард принял душ. Сара слышала, как он напевал под струями воды. Ричард
собрал посуду, отнес на кухню, возвратился и сказал: "Солнце скоро сядет.
Пойдемте в дом. Я затопил камин". Сара встала, он задвинул за нею стул, взял