"Юрий Канчуков. Обращения Тихона или Русский экзорсист" - читать интересную книгу автора

Так что, пока туда-сюда, я и с бесом разберусь и дома уже буду. Как раз."
Это был идеальный вариант, чтоб обошлось без объяснений, но выйдет ли так ─
Тихон уверен не был.
"А не выйдет ─ и хрен с ним. Hе впервой, вывернусь... Чего мне, уж и в
город на часок съездить нельзя?.. Придумаю что-нибудь."
Уже целый месяц, еще с санатория того ленивого и по сей день, Тихон не пил.
Hе то, что почти не пил, а ─ совсем. Причем не бросил или там "навек завязал", а
─ по конкретной трудовой причине. Закон один старый плотницкий был, не Тихоном
придуманный: пока избу или баню рубишь ─ не пей. До того ─ можно, после того ─
хоть залейся, а пока строишь ─ ни-ни, а то тепла держать не будет. Это с одной
стороны. С другой ─ несолидно ему теперь пить-то. Дело крупное и серьезное, а
Тихон при нем, таком ─ старшим назначен. Бригадиром! И хоть бригады той
значилось, как в хоккее, три души всего с ним вместе, а всё ж не заборы латать:
баньку для общества рубили. Ответственность. С третьей же, последней, стороны ─
не до питья выходило, срока поджимали. Да и, правду сказать, работа такая один
раз в десять, если не в сто лет выпадает. Ее завалить ─ на всю остальную жизнь
срам беспросветный.
Так что авторитет Тихонов теперь был на хоздворе вроде вазы хрустальной, в
какой разве цветов не хватает. Мужики ─ понимали, мастер ─ как с равным
беседовал. Всё путем. И только дома с Веркой у Тихона поставить себя не вышло.
Верка Тихонову перестройку враз на свой счет отнесла, себе в заслугу поставив. И
командовала теперь, будто она ему муж, а не он ей. То ты посуду вымой, то мусор
вынеси, то за водой бегай, то... Банки один раз сдавать погнала, так он
три часа убил, пока нашел, где принимают, а деньги потом ─ пятерку с мелочью ─
всё одно забрала. Hо хуже всего ─ в Москву за продуктами. Мясо ей, вишь, тут в
магазинах не такое и редко бывает, в столице лучше...
Последний раз катал Тихон за мясом неделю назад, в прошлую субботу. Трудная
тогда суббота вышла. Верка ему, кроме обычных мяса, масла, колбасы и прочего
харча мелкого, заказала еще и кашу, такую, как он сейчас доедал. Каша и каша,
гречневая. Тихону тогда и в голову не зашло, что быть ее в любом магазине не
может, хотя Верка его перед тем специально предупредила, что каша эта ценная,
"ученые установили, очень для здоровья полезная" (а какая не полезная?
причем тут ученые?), "сытная, а полноты не дает и кишечник щадит", дурь в общем.
И дала ему список магазинов, где каша бывает. Тихон и взялся, список тот в
пиджак сунув, а прочее ─ как водится ─ мимо уха. И только в Москве уже понял,
что, видно, каша и вправду сильно полезная, если ее днем с огнем по всей
Москве... Причем остальное он сразу купил, а за кашу только потом взялся, с
кошелками уже двумя в руках полными. В общем, пока он по списку Веркиному про
кашу эту всё понял, солнце уже садиться собралось и он, каши так и не сыскав, в
электричке на обратном пути задремал, ног своих не чуя. А проснулся будто от
толчка и сразу кошелки проверил. Кошелки были на месте. До Посадска оставалось
еще четыре-пять остановок, вагон ─ почти пустой, и Тихон стал глядеть в окно на
деревья, дома и склоны, хотя видно было плохо: темно, а в вагоне ─ свет, стекло
и зеркалило... Сзади лязгнула, отъезжая в сторону, входная дверь, и Тихон,
услыхав, как она вернулась на место, глянул на дверь такую же, только в нему
ближнюю, и увидал там в стекле темном отражение странного мужика, который шел по
вагону, наклоняясь и чуть не под лавки заглядывая, но делая вид, что просто себе
так по электричке гуляет. Мужика болтало, и он хватался одной рукой за спинки
сидений. Вторая его рука была чем-то занята. Мужик ─ понурый и, хотя ростом
вышел, но худ больно. Тихон себе подумал: "Как грибы собирает... Hет, собаку,