"Юрий Канчуков. Обращения Тихона или Русский экзорсист" - читать интересную книгу автора

наверное, потерял". В это время мужик поравнялся с ним, и Тихон увидал в руке у
него мешок из дерюги. Одет был мужик плохо: шаровары спортивные ношеные, плащ
старый с полуоторванным сзади рукавом, на голове ─ шапка вязаная, натянутая так,
что глаз не видно... И всё это ─ грязное, как со свалки. Электричка начинала
тормозить. Тот, мимо проходя, на Тихона и не глянул, и Тихон проводил его
взглядом до двери на выход, уже всё поняв. Да, оказалось, не
всё, потому как тот, до двери дойдя и чуть присев, согнулся, с пола вещь
поднимая, а потом, вещь ту с бряком в мешок сунув, выпрямился и из-под шапки,
голову назад отведя, на вагон глянул, будто проверяя: видел кто или нет? И ахнул
Тихон, лицо его разглядев:
─ Штапик! Витька!..
Вагон дернуло, и пока Тихон в тамбур за мужиком выскочил, электричка уже
стала, и Тихон увидел еще только одинокую фигуру с мешком в отставленной руке,
бегущую по платформе под голубыми, холодными и летом перронными фонарями.
─ Штапик, ─ сказал Тихон вполголоса, вспомнив вдруг, как живого Штапика
похоронил, чтоб от Верки прикрыться. ─ Прости меня, Штапик...
И двери закрылись.
А кашу эту Верке позавчера продавщица знакомая, что из продуктового,
принесла за билет на концерт какой-то.
Hормальная каша.
Сгрузив посуду в умывальник, он подался окучивать картошку, на что Верка
ему вчера намекала и с чем теперь почти до полпервого он и провозился. А в
полпервого, ополоснувшись и убравшись в чистое, отбыл в город на встречу.
А бес, вышло, малость сшельмовал, потому как, к башне Уточьей подойдя,
народу особого там Тихон не обнаружил. Просчитался он тут, сплоховал.
Были, конечно, прохожие (башня на углу, ее дорога огибает), но многолюдья,
как на площади, где в это время и туристы топчутся, и просто народ приезжий
любопытный, Лаврой интересующийся, ─ нет, такого не было. Маялся тут один Тихон.
Маялся он от жары нещадной и от неизвестности. Интерес к встрече, еще час
назад бывший, пропал, и хотелось Тихону теперь только одного: скорей бы всё
кончилось, надоело уже...
Беса, между тем, не было.
Стоял Тихон в тени под деревьями, а путом всё равно исходил, в костюме
своем.
"Чтоб мне было в рубахе одной... Во, дурака кусок!"
Он перешел через дорогу и поглядел, от солнца щурясь, на часы на
колокольне.
Было без пяти час.
И, взглянув еще раз под башню, где ничего, кроме деревьев и тени не увидал,
пошел за угол, к аптеке: воды-газировки из автомата попить.
Hо за водой была очередь, и он, вдруг испугавшись опоздать, кинулся назад.
И вовремя: еще дорогу не перескочив ─ собаку увидал.
Собака была дворнягой. Худая, облезлая, с ушами вислыми. Из тех, каких у
Лавры ─ хоть экскурсию им отдельную делай: косяками ходят. Hо эта была одна, и
бежала она, не шибко спеша, от башни Уточьей к пруду Белому, ─ уже на дорогу
выскочила. А на лапе ее правой передней ─ ремешок повязан.
И крикнул Тихон:
─ Димедрол!
И только тут заметил машину, легковуху, из-за башни выскочившую.
Димедрола, от окрика враз на дороге ставшего, машина обогнуть не успела, и