"Кунио Каминаси. Допрос безутешной вдовы " - читать интересную книгу автора

непосредственным образом: аэропорт Новый Читосэ. Но когда несколько лет
назад дорогое моему сердцу здание старого аэропорта, где было испытано
немало острых и почти всегда приятных ощущений, в одну прекрасную ночь
исчезло с лица земли, всем вновь прибывающим на Хоккайдо стало вдруг
непонятно, почему это, собственно, он "новый" и почему его нельзя считать
просто "аэропортом"? Конечно, здание его, шикарной полураспрямленной
подковой раскинувшееся на огромном поле под Читосэ между романтической
грядой вечно туманных гор и блеклым, невыразительным берегом Тихого океана,
старым никак не назовешь: тонированное стекло, никелированный металл, мягкие
ковры - все, как в лучших домах Токио и Осаки. Но таких "новых" аэропортов
по всему миру теперь сотни, так что мне лично не по нраву этот наш
местечковый патриотизм - дешевый и невразумительный.
Я припарковал казенный "краун" на бескрайней аэро-портовской стоянке в
начале шестого и не спеша пошел по длинной стеклянной трубе коридора на
первый этаж в сектор прилета. Когда я ступил на тот самый мягкий,
одновременно упруго и податливо прогибающийся под ногами серый палас, я
вдруг сообразил, что имею сейчас перед собой задачку с двумя неизвестными.
Первое неизвестное - это название авиакомпании, которой капитан Мураками
имеет честь прибыть к нам на драгоценную хоккайдскую землю. Слева от меня
был восточный сектор, куда доставляла своих пассажиров компания ANA, то бишь
"Всеяпонские авиалинии", а справа, в западном, кучкуются пассажиры JAL -
"Японских авиалиний", и JAS - "Японской авиасистемы", которых мой
впечатлительный друг Ганин называет "системными". Все бы ничего, только
расстояние между этими секторами составляло добрых семьсот метров,
преодолевать которые семенящей рысцой туда и обратно в поисках если не
радости, то хотя бы капитана Мураками мне представлялось не слишком солидным
для майора полиции.
А вторым неизвестным являлся сам капитан Мураками, о котором мне
лаконичный Нисио ничего рассказать не соизволил. Видимо, предполагалось, что
я с ним уже знаком, но сколько я ни рылся в полутемных загашниках своей
бездонной памяти, никакого капитана Мураками ни из Ниигаты, ни с Хонсю
вообще припомнить не мог. У нас, на Хоккайдо, в Вакканае служит один
Мураками, кстати с очень неплохим русским языком, но он пока лейтенант. Еще,
помнится, в Хакодатэ есть Мураками, кажется, именно капитан, но с русскими
делами он не связан: занимается экономическими преступлениями.
В общем, выходов из сложившейся ситуации было несколько, самым простым
представлялось позвонить по мобильному Нисио и в течение тридцати секунд
получить исчерпывающие ответы на оба вопроса - как о номере рейса и названии
авиакомпании, так и о внешности этого самого Мураками. Можно было и не
опускаться до унизительного звонка начальству, а элементарно подойти к
стойке информации, заглянуть в приторные шоколадные глазки острозу-бенькой
девчушки в дурацкой розовой шляпке с обернутой мерзкой зеленой лентой тульей
и попросить ее дать после семнадцати тридцати объявление по громкой связи,
что-де майор Минамото ожидает капитана Мураками под тремя белыми березами,
что благополучно произрастают в зале вылета на втором этаже с того самого
момента, как аэропорт Новый Читосэ был сдан в эксплуатацию.
Но я, разумеется, пошел третьим путем - славным, боевым путем гордого,
независимого самурая. Ни звонить Нисио, ни флиртовать с девушками из
справочного бюро я из принципа не стал, а взял бразды правления сложившейся
ситуацией в свои руки и с ходу разрешил первую проблему. Десяти секунд мне