"Кунио Каминаси. Допрос безутешной вдовы " - читать интересную книгу автора

не сразу: пришлось сделать небольшой крюк, заехать в требуемую лавку и
купить пару пирамидок фекалий. Я рассчитал, что Мураками я смогу доставить в
отель к семи, а Инагаки с Хасегавой будут торчать в управлении где-нибудь до
девяти. Так что я оставлял за собой реальную возможность подкинуть им к
вечеру свою порцию столь ненавистных для них испражнений.
Как только две резиновые, вполне натуральные, кучки китайского дерьма
были закуплены, я с чистой совестью въехал на хайвей и безжалостно погнал не
самый дешевый "краун" по направлению к Читосэ.


Глава 3

Что моментально нагнало на меня сон: мерное, убаюкивающее подрагивание
роскошного "крауна" на стыках бетонных плит, которыми вымощено скоростное
шоссе, или продолжение утренней затуманенности - сказать было трудно.
Дурацкой привычки петь за рулем у меня никогда не было и нет до сих пор
(впрочем, кто его знает, чего еще выкинет мой непредсказуемый организм
поближе к неминуемой старости); радио слушать ненавижу - что хорошего может
сказать радио вообще и японское в частности; мини-дисков с моими любимыми
песнями в казенном "крауне" почему-то не оказалось, и в борьбе с
обволакивающим сознание липким сном мне пришлось туго. Больше восьмидесяти
километров в час я предусмотрительно выжимать не стал и все свои ослабевшие
под натиском Морфея силы со ступни правой ноги перенес на шейные мышцы и
позвонки, поскольку на них только и оставалось надеяться моей тяжелой,
дурной голове, неумолимо склонявшейся к послушному рулю каждые две минуты. В
борьбе со сном я попытался даже малость пофилософствовать на тему
сегодняшнего своего неожиданного рандеву с прекрасной русской незнакомкой (а
что, в сущности, я узнал о ней такого, что могло бы позволить мне считать
своей знакомой?), но как только пришел к выводу, что меня сейчас тянет не
столько спать, сколько - в постель, испугался этой откровенно похотливой
мысли и автоматически по-кошачьи помахал у себя за левым ухом рукой, гоня
прочь дьявольский искус.
Чем ближе я подъезжал к Саппоро, тем невыносимее становился трафик, и
когда я въехал на территорию города, обе полосы не самого, кстати сказать,
широкого в Японии хайвея оказались забиты четырехколесными жителями
непритязательных предместий, возмечтавшими поскорее, до вечернего часа пик,
прибыть к обеденным столам и манящим - опять-таки - постелям. И в своих
традиционных для нас, японцев, наивности и суетливости они, сами того не
желая, запрудили автостраду до практически пробочного состояния за целых
полтора часа до того, как этим самым пробкам положено образовываться. После
Саппоро назойливый рой разнокалиберных автомобилей стал постепенно
рассасываться, и к Читосэ я подъезжал уже на нормальной мужской скорости,
разогнав вокруг себя докучливых попутчиков и сонные тучи. И едва я сошел со
скоростной, как вдруг физически ощутил полный отлив сна. То ли это, подобно
мине замедленного действия, сработал ивахаровский кофе, то ли впереди ждали
занятные приключения, которые пока еще не были постижимы моему разуму, но
уже ощущались моей необычайно чувствительной сегодня, несмотря на
понедельник, плотью.
Почти все саппоровцы автоматически считают аэропорт Читосэ новым.
Собственно, и в официальном названии его это прилагательное фигурирует самым