"Кунио Каминаси. Допрос безутешной вдовы " - читать интересную книгу автора

действительное ошибочно в любом возрасте, ибо уже начал чувствовать, как
из-под невинной хрупкой цыплячьей скорлупки начинает проклевываться коварная
змейка. - Вы мне все-таки сесть позвольте, а то я из Саппоро сюда ехал -
неближний свет...
- Садитесь, только ненадолго, - она указала мне своим тонким, точеным
подбородком на стул.
Я опустился на него и теперь наконец-то получил возможность как
следует, в фас, разглядеть ее лицо. Вообще-то я всегда начинаю осмотр особи
противоположного пола с фигуры: для меня красота тела превыше красоты чела,
и если у дамы ноги толстые или, что еще хуже, короткие, если у нее
отсутствует талия и, наоборот, присутствует сало на заднице, никакие другие
красоты не спасут ее от моего немедленного презрения и последующего
забвения. Ганин смеется надо мной, что я-де эстет и что подходить с такими
мерками к женщинам нельзя (хотя у его Саши и с фигурой, и с лицом все в
порядке!), но исправит меня, как прогнозирует тот же Ганин, только могила.
Но рассмотреть как следует фигуру этой гордой львицы возможности не
представлялось - разве что послать ее, в самом деле, за кофе...
Лицо же на поверку оказалось в фас и вблизи не столь красивым, как в
профиль издалека. Впрочем, это я привередничаю, поскольку именно такой тип
женщин для меня наиболее привлекательный. Если женщина классически красива,
то наблюдение ее и общение с ней превращается в настоящую пытку, как
истинным мучением становится любое наше прикосновение к идеалу: вступить во
временный контакт с ним ты еще можешь, но получить в постоянное владение -
умоешься, поскольку каждый из нас с молоком матери впитывает уверенность в
недостижимости всякого идеала. А красивая женщина занимает в жизни мужчины
некое промежуточное положение между реализмом и идеализмом. Скажем,
какая-нибудь Шэрон Стоун - вполне живая, реальная особа, но максимум, чего
ты можешь достигнуть, - это пробиться на ее очередную пресс-конференцию в
Токио, посвященную выходу новой пострелюшечки-комедюшечки с ней в главной
роли, и даже продраться сквозь толпу фанатов обоих полов и получить от нее
заветный автограф - и все, не более того. Вот предел, перешагнуть через
который ни за что не получится. Обладание этим пресловутым идеалом нам,
смертным мужчинам, не светит ни под каким видом...
Лицо Ирины было просто симпатичным, но столь умело подрисовано и
подкрашено, что создавалась полная иллюзия, что говоришь с писаной
красавицей. Это был как раз тот тип достаточно проницательных и в меру
самокритичных женщин, которые в любой ситуации знают, как себя подать ("И
продать!" - обязательно добавил бы сейчас известный пошляк Ганин...). Хотя
русских дам в этом плане отличает от американок и европеянок неумение
вовремя остановиться. По своему достаточно богатому опыту знаю, что даже
обладающие мощным сексапильно-притягательным потенциалом русские
львицы-тигрицы всегда перебарщивают как с косметикой, так и с прочими
материальными компонентами своего неотразимого, по их личному и всеобщему
мужскому мнению, имиджа.
- Слушаю вас? - нейтральным тоном, без недовольства, но и без особой
душевной теплоты, спросила Ирина и потянула ноздрями.
Так! Ну а это что такое? Она что, пытается меня понюхать? Я же ее
предупредил, что я добирался сюда из Саппоро, так что, если от меня сейчас и
исходит что-нибудь неблагородное, этому есть простое объяснение. Хотя я
дружу с дезодорантами и, как правило, никого никакими мерзкими запахами от