"Итало Кальвино. Незримые города" - читать интересную книгу автора

корабль. Вот только подойдет ли он когда-нибудь?

Города-загадки. 3

То ли строительство Армилии не было завершено, то ли она была
разрушена, околдована или просто создана по какому-то непонятному капризу, я
затрудняюсь сказать. Л ело в том, что там не существует ни стен, ни
потолков, ни полов - в ней нет ничего, что делало бы ее похожей на город, за
исключением вертикально поднимающихся труб в том месте, где должны
находиться дома: это настоящий пес из труб, оканчивающихся кранами, душами и
вентилями. Словно перезревшие плоды на деревьях, здесь на солнце сверкают
рукомойник, ванна или другая керамическая утварь. Создается впечатление, что
сантехники, сделав свою работу, не дождались каменщиков, либо же построенные
ими здания не сумели устоять в какой-то катастрофе, после землетрясения или
нашествия термитов.
Нельзя сказать, чтобы Армилия, покинутая жителями до или после своего
заселения, была совершенно пустынна. В любой час посреди водопроводных труб
можно разглядеть одну или нескольких молодых женщин с легкими и стройными
фигурами, которые нежатся в ваннах, изгибаются под льющимися над пустотой
душами, моются или обтираются мохнатыми простынями, душатся ароматными
эссенциями или расчесывают волосы перед зеркалом.
На солнце сверкают брызги водяных струй.
Я пришел к следующему выводу: нимфы и наяды остались владелицами воды,
заключенной в трубы
Армилии. Они привыкли плыть по подземным водным путям, и им было
нетрудно завладеть новым водным царством, выходить наружу из многочисленных
водных источников, находить для себя новые зеркала, новые забавы, новые
способы наслаждаться водой. Возможно, их вторжение изгнало из Армилии людей
или же город был построен в дар нимфам либо в знак примирения за то, что
люди захватили их воду. Во всяком случае, эти женщины сейчас довольны:
слышно, как они поют по утрам.

Города и обмены. 2

В большом городе Хлое прохожие на улицах не признают друг друга. При
встрече они воображают тысячи вещей о другом человеке, о свиданиях, которые
они могли бы друг другу назначить, о разговорах, которые могли бы вестись
между ними, о сюрпризах, ласках, ссорах. Но никто ни с кем не здоровается, а
на секунду встретившиеся взгляды сразу же отводятся в сторону в поисках
других взглядов и ни на чем не останавливаются.
Вот проходит девушка, слегка покачивая бедрами и зонтиком. Проходит
женщина, одетая во все черное и выставляющая напоказ свои года: в ее глазах
под вуалью можно прочесть беспокойство, а губы дрожат. Проходят
татуированный гигант, молодой человек с седыми волосами, карлица,
сестры-близнецы в коралловых ожерельях. Между ними что-то пробегает,
происходит обмен взглядами так, словно пространство пересекают линии,
рисующие стрелы, звезды, треугольники, и так до тех пор, пока за какую-то
секунду все их сочетания не оказываются исчерпанными, и на сцене не появятся
другие действующие лица: слепец с гепардом на поводке, придворная дама с
веером из страусиных перьев, эфеб, толстая женщина. Вот так, без единого