"Итало Кальвино. Незримые города" - читать интересную книгу автора

Так вырос город Зобеида, в котором они остались жить в ожидании того,
что сон станет явью. Но никто из них ни во сне, ни наяву больше не увидел
той женщины. По этим улицам они ходили, надеясь на то, что чудо повторится.
Но творение их рук утратило всякую связь со сном, который к тому же давно
был ими позабыт.
Из других стран сюда приехали другие люди, которые тоже видели подобный
сон и признали в городе Зобеиде место, похожее на то, что они видели во сне,
и они принялись переставлять местами аркады, лестницы, дабы они больше
соответствовали виденному во сне.
Самые первые так и не смогли понять, что именно привлекло этих людей в
Зобеиду, колдовской и желанный город.

Города и знаки. 4

Ни один из языков, с которыми встречается путешественник в далеких
странах, не может сравниться с тем, на котором говорят в городе Ипазии. В
Ипазию я вошел утром; магнолиевый сад отражался в водах лагуны, и я шел
посреди зарослей, уверенный, что увижу купающихся молодых и красивых женщин,
но вместо этого я увидел, как крабы пожирали глаза самоубийц с камнями на
шее и с волосами, в которых запутались зеленые водоросли.
Это зрелище было настолько отвратительным, что я решил воззвать к
справедливости султана. Поднявшись по красивейшей лестнице самого высокого
дворца, я прошел через шесть внутренних двориков с фонтанами. Центральный
зал дворца был перекрыт решетками, а каторжники, ноги которых были закованы
в черные цепи, таскали из подземелья базальтовые глыбы.
Мне оставалось лишь попытаться найти ответ на свои вопросы у философов.
Я прошел в большую библиотеку и затерялся среди стеллажей, уставленных
пергаментными свитками. Следуя списку исчезнувших алфавитов, через лестницы
и переходы я стал продвигаться по ее залам. В самой дальней комнате с
папирусами, в облаке дыма я увидел бессмысленные глаза подростка,
растянувшегося на циновке и курившего трубку с опиумом.
- Где я могу найти мудреца?
Курильщик указал мне на окно. За ним находился сад с игрушками для
детей: кеглями, качелями, волчком. Философ сидел на траве. Он сказал:
- Язык состоит из знаков.
Я понял, что должен освободиться от образов, до сих пор обозначавших
для меня определенные предметы, и что только тогда я смогу понять язык
Ипазии.
И вот теперь мне достаточно услышать ржание лошадей и щелканье кнута,
чтобы меня охватила сладостная дрожь: в Ипазии для того, чтобы увидеть
красивых женщин, нужно побывать на конюшне или в манеже, где они с
обнаженными бедрами садятся на лошадей; на ногах у них одни лишь гетры, и
как только чужестранец приблизится к ним, они тотчас же валят его на сено и
крепко прижимают к своей груди.
А когда моя душа возжаждет такой духовной пиши, как музыка, я знаю, что
мне нужно идти на кладбище, где в могилах лежат музыканты, а от одного
надгробия до другого долетают трели флейты и аккорды арфы.
Естественно, наступит день, когда моим единственным желанием будет
покинуть Ипазию. Я знаю, что для этого мне придется не спускаться в порт, а
взобраться на самую высокую башню крепости и ждать, когда к ней подойдет