"Итало Кальвино. Паломар" - читать интересную книгу автора

всегда); в свою очередь, Паломар из тумана внутреннего монолога выпускает
лишь отдельные отчетливые звуки, надеясь ими если и не выразить весь смысл,
то во всяком случае хотя бы передать нюансы состояния своей души.
Но синьора Паломар не хочет воспринимать его бурчание как речь и,
показывая, что не слушает, тихонько произносит: "Тс-с!.. Спугнешь их..." -
адресуя мужу тот призыв, с которым он намеревался обратиться к ней, и вновь
подтверждая, что внимательней к дроздам она.
Зачтя очко себе в актив, синьора Паломар уходит. Дрозды поклевывают
что-то на лугу, наверняка считая разговоры Паломаров равнозначными их
собственному свисту. "Будто мы и впрямь свистим, и все". Тут размышления
синьора Паломара, для которого разрыв между поведением людей и окружающим
миром был всегда источником тревоги, обретают многообещающую перспективу. В
тождественности свиста человека и дрозда он видит мостик через пропасть.
Если б человек высвистывал все то, что ныне доверяет он словам, а дрозд
посредством модуляций свиста выразил все, до сих пор невысказанное о себе
как представителе живой природы, то тем самым был бы сделан первый шаг на
пути преодоления разрыва между... между чем и чем? Природой и цивилизацией?
Молчанием и словом? Паломар всегда надеялся: молчание содержит нечто
большее, чем может выразить язык. А вдруг язык на самом деле - результат, к
которому стремится все живое? Или все живое испокон веков - язык? Синьору
Паломару опять становится тревожно.
Внимательно выслушав посвист дрозда, он делает попытку повторить его.
За этим следует недоуменное молчание, как будто сообщение Паломара требует
внимательного изучения; потом опять звучит такой же свист, и Паломар не
разберет, ответ ли это ему или знак того, что он свистел совсем иначе и
дрозды, не обратив внимания, просто продолжают разговор.
Так и пересвистываются дрозды и Паломар, недоуменно отвечая на вопрос
вопросом.

Бесконечный луг

Дом синьора Паломара окружает луг. Для луга это место неестественное,
значит, он - явление искусственное, хоть составлен из естественных травинок.
Назначение его - изображать природу, что и происходит в результате замещения
подлинной природы этих мест такой, которая вообще естественна, но здесь
является искусственной. Обходится она недешево: травы надо сеять, поливать,
подкармливать, уничтожать насекомых, косить, и требует все это нескончаемых
расходов и трудов.
На лугу растут дикондра, мятлик, клевер. Их семенами, смешанными в
одинаковых долях, и был засеян весь участок. Низенькая стелющаяся дикондра
вскоре одержала верх: ковер из круглых мягких листиков ее, приятный и для
взгляда, и для ног, становится все шире. Однако пышность придают лужайке
остренькие пики мятлика - там, где они не слишком редки, и к тому же если
вовремя их подстригать. Всходы клевера располагаются неравномерно: тут два
пучка, там ни одного, а дальше - море; растет он буйно - до тех пор, пока не
начинает поникать под тяжестью винтообразных листьев, которые сгибают нежный
стебелек в дугу. Трясется и грохочет, приступая к пострижению, косилка; в
воздухе разносится пьянящий запах свежего сена; выровненная трава как будто
возвращается в свой колкий нежный возраст, но укусы лезвий выявляют
прожелть, плешины, редину.