"Жан Кальвин. Наставление в христианской вере, т.3 " - читать интересную книгу автора

отупев от небрежения и лени, они ожесточаются в противлении. Ведь Бог мечет
с неба только словесные молнии. Но когда они чувствуют на себе его руку, они
вынуждены бояться, хотят они того или нет. Такой страх обычно называется
рабским, что отличает его от свободного и добровольного подчинения, каким
должно быть подчинение детей отцуа. Некоторые писатели проводят более тонкое
различение и выделяют третий вид страха, поскольку рабский, вынужденный
страх приуготовляет нас к тому, чтобы бояться Бога должным образом, и
порождает в нас некое среднее чувство, помогающее идти далыиеь.
Далее, под благоволением Бога, на которое, как мы говорили, взирает
вера, следует понимать то, что мы вступаем в обладание спасением и вечной
жизнью. Ибо ничего не может быть у нас в недостатке, если Бог благоволит к
нам, - для уверенности в спасении нам должно быть достаточно того, что Он
убеждает нас в своей любви к нам. "Да воссияет лицо Твое, и спасемся!" (Пс
79/80:4) Писание полагает в этом сущность нашего спасения: Господь, устранив
всякую вражду, принял нас в свою милость (Эф 2:14)а. Это означает, что Бог,
примирившись с нами, исключил всякое сомнение в том, что все будет обращено
нам во благо. Вера, постигая любовь Божью, включает в себя обетования о
настоящей и будущей жизни и твердую уверенность во всех благах - в
евангельском смысле. Ибо вера не обещает, разумеется, ни долголетия, ни
великих почестей, ни изобилия богатства в нынешней жизни, поскольку Господь
не пожелал, чтобы что-то из этого нам было непременно дано. Но вера
довольствуется тем, что, хотя нам недостает в этой жизни многих вещей, Бог
нас никогда не оставит.
Главная уверенность коренится в ожидании будущей жизни, которая вне
всякого сомнения дана нам Словом Божьим. Какие бы бедствия и невзгоды ни
приключились с теми, кого наш Господь однажды принял в свою любовь, они не
могут помешать тому, чтобы им для совершенного счастья было достаточно
одного лишь Божьего благоволения. Поэтому, когда мы хотим выразить смысл
всякого блаженства, мы говорим о Божьей благодати; из этого источника
происходят все без исключения блага.
Это легко увидеть в Писании, которое постоянно напоминает нам о Божьей
любви, причем не только тогда, когда говорит о вечном спасении, но и когда
упоминает о мирских благах. Именно поэтому Давид свидетельствует, что
доброта Бога, которую принимает верующее сердце, сладостнее и желаннее самой
жизни (Пс 62/63:4). Когда исполняются все наши желания, но мы не уверены,
любит ли нас Бог или ненавидит, то наше счастье словно проклято и, значит,
уже не является счастьем. Когда Бог одаривает нас отеческим взглядом, то
даже наши беды уподобляются счастью, потому что начинают помогать в деле
спасения. Поэтому св. Павел, назвав многие невзгоды, которые могут нас
постигнуть, радуется, что они не способны отлучить нас от Божьей любви (Рим
8:35). Молитвы за верующих он всегда начинает с упоминания о благодати -
источнике и начале всякого преуспеяния. Также и Давид противопоставляет всем
страхам и тревогам, смущающим нас, милость Бога: "Если я пойду и

Прим перев.

долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною" (Пс
22/23:4). И наоборот, мы чувствуем, как тревожится наше сердце, если только
оно не довольствуется Божьей милостью, не ищет в ней мира и покоя, не
вспоминает слова пророка, которые должны запечатлены в них: "Блажен народ, у