"Жан Кальвин. Наставление в христианской вере, тт.1, 2 " - читать интересную книгу автора

критики. В данном случае инвективы не заменяют аргументов, а являются
неудачной попыткой их усилить.
Сила и убедительность Кальвина заключается не в отрицании и вражде, а в
действенности его позитивных убеждений и в богатейших возможностях его ума.
Это произведение - главное наследство, которое он оставил будущим
поколениям. И даже новые интересы, захватившие нашу эпоху, не уменьшают
значимости и ценности этой вести. "Сегодня, написал однажды Кальвин, люди
жадно гонятся за множеством вещей; познанием же Бога пренебрегают... А ведь
знание Бога - главная цель человека и именно она оправдывает его
существование. Даже если бы нам была дана сотня жизней, этой единственной
цели было бы достаточно для них всех"110.
#

Комментарий к Иер 9:24 (англ. пер. опубликован в: The Library of
Christian Classics, v. XXIII, P. 125). # #
#

Дж.Т. Макнил

ВВЕДЕНИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ

Было бы излишним долго доказывать образованным читателям значение
переиздаваемого нами произведения Жана Кальвина "Наставление в христианской
вере". Во-первых, с литературной и филологической точки зрения. Кальвин -
один из создателей современного французского языка. "Французский текст
"Наставления", пишет Г. Лансон, наряду с книгой Рабле,- величайший памятник
нашей прозы первой половины XVI столетия"3. Ф.Брюнтьер без колебаний считает
ее первой по времени французской книгой, которую можно назвать
классической13.
Впервые на французском языке излагались самые возвышенные предметы
теологии и морали. Кальвин много сделал для изготовления того инструмента,
которым впоследствии воспользовались Паскаль и Боссюэ. "Наставление"
является выдающимся событием и в истории философии. Безусловно, Кальвин не
доверял философии и с подозрением относился к философам - он стремился
создать исключительно экзегетическое и библеистическое произведение. Тем не
менее его книга - это шедевр религиозной и нравственной философии. В
частности, его доктрина о провидении является столь же философской, сколь и
религиозной концепцией. И действительно, всякая серьезная теология
имплицитно включает в себя философию. Более того, задолго до Монтеня Кальвин
проник в глубокие тайники человеческого сердца и с проницательностью и
утонченностью великого моралиста вскрыл его потаенные движущие силы. Многие
страницы "Наставления" исполнены глубокого психологизма, и это произведение
до сих пор остается достойным пристального внимания свидетельством о
человеке. Именно поэтому проф. Анри Гуйе охотно включил "Наставление" в свое
собрание философских текстов0, за что мы ему глубоко признательны.
Наконец, с религиозной точки зрения "Наставление" стало как бы
воплощением реформатского богословия и благочестия во Франции и во всем
мире. Кальвин на целые века зажег души протестантов пламенем своей мысли.
Чтение его книги питало веру целых поколений гугенотов в эпоху, когда не
боялись грубой пищи. Библия