"Жан Кальвин. Наставление в христианской вере, тт.1, 2 " - читать интересную книгу авторато еще большим является его превосходство с точки зрения порядка и симметрии
построения и содержательной обоснованности детально проработанных суждений. В его окончательном варианте практически не видно следов того, что трактат постоянно подвергался дополнениям и перекомпоновке. Однако упорядоченность текста достигнута не в ущерб его убедительности и силе. Это живая, волнующая книга, содержащая призыв, который обращен персонально к каждому читателю. Причина в том, что эта книга красноречиво и энергично излагает то, что в высшей степени волнует самого автора. Вспоминая о своем обращении, Кальвин писал: "Бог смирил мое сердце и сделал его способным учиться"32. Вследствие этой глубокой и окончательной внутренней перемены он жил и писал как человек, постоянно чувствующий Бога. В начале "Наставления" он впечатляюще развертывает тему: как познается Бог. Вся книга переполнена трепетным ощущением невыразимого Божьего величия, его суверенной власти и непосредственного присутствия среди нас, людей. Чувство присутствия Бога было у Кальвина не плодом спекулятивного мышления и не побуждением к нему. Он отвергает интеллектуальное высокомерие остраненной спекуляции. Если у Кальвина и был талант к этому, он сознательно одерживал его. Он никогда не встает на позицию бесстрастного исследователя. Его мысль занята не тем, что есть Бог в Себе - с точки зрения Кальвина это превосходит человеческие способности, но тем, что есть Бог в отношении к своему миру и к нам33. Бог не может быть познан людьми, полагающими найти Его посредством своего дерзкого, но немощного разума. Напротив, Он сам дает познать Себя тем, кто в поклонении, любви и послушании готов узнать его волю из его Святого Слова. Человек, приступающий к шедевру Кальвина с предположением, что мысль тщательно смоделированной структуры догматической логики, вскоре обнаружит, что его предположение поколеблено и разрушено. Проницательный читатель быстро осознает, что в этом произведении отражен не один лишь интеллект автора, а все его духовное и эмоциональное естество. Кальвин вполне мог бы отнести к себе фразу, сказанную позднее сэром Филиппом Сидни: "Загляни в свое сердце -и пиши". Его пример - хорошая иллюстрация древнего изречения: "Теолога делает сердце". Можно сказать, что Кальвин не был профессиональным теологом, он был глубоко религиозным человеком, который обладал огромным талантом упорядоченного мышления и подчинялся побуждению выразить на бумаге следствия, вытекающие из его веры. Он называл свою книгу не "суммой теологии" (summa theologiae), а "суммой благочестия" (summa pietatls). Секрет его умственной энергии в его благочестии. Плод благочестия - его теология, представляющая собой подробно описанное благочестие. Его задача состояла в том, чтобы изложить (говоря языком первоначального заглавия) "полный свод благочестия и всего того, что необходимо для познания учения о спасении". Совершенно естественно, что в предисловии к своему последнему латинскому изданию он утверждает, что при работе над ним его единственной целью была "польза Церкви, посредством сохранения в чистоте учения о набожности". # Предисловие к "Комментариям к псалмам" (CR, XXXI, 21). # # "Non quis sit apud se, sed qualis erga nos" (Institutio, I, X, 2; ср.: I, II, 2; III, II, 6). # # |
|
|