"Жан Кальвин. Наставление в христианской вере, тт.1, 2 " - читать интересную книгу автора

то еще большим является его превосходство с точки зрения порядка и симметрии
построения и содержательной обоснованности детально проработанных суждений.
В его окончательном варианте практически не видно следов того, что трактат
постоянно подвергался дополнениям и перекомпоновке. Однако упорядоченность
текста достигнута не в ущерб его убедительности и силе. Это живая, волнующая
книга, содержащая призыв, который обращен персонально к каждому читателю.
Причина в том, что эта книга красноречиво и энергично излагает то, что в
высшей степени волнует самого автора. Вспоминая о своем обращении, Кальвин
писал: "Бог смирил мое сердце и сделал его способным учиться"32. Вследствие
этой глубокой и окончательной внутренней перемены он жил и писал как
человек, постоянно чувствующий Бога. В начале "Наставления" он впечатляюще
развертывает тему: как познается Бог. Вся книга переполнена трепетным
ощущением невыразимого Божьего величия, его суверенной власти и
непосредственного присутствия среди нас, людей.
Чувство присутствия Бога было у Кальвина не плодом спекулятивного
мышления и не побуждением к нему. Он отвергает интеллектуальное высокомерие
остраненной спекуляции. Если у Кальвина и был талант к этому, он сознательно
одерживал его. Он никогда не встает на позицию бесстрастного исследователя.
Его мысль занята не тем, что есть Бог в Себе - с точки зрения Кальвина это
превосходит человеческие способности, но тем, что есть Бог в отношении к
своему миру и к нам33. Бог не может быть познан людьми, полагающими найти
Его посредством своего дерзкого, но немощного разума. Напротив, Он сам дает
познать Себя тем, кто в поклонении, любви и послушании готов узнать его волю
из его Святого Слова.
Человек, приступающий к шедевру Кальвина с предположением, что мысль
автора подобна хорошо отлаженной машине, которая производит и собирает части
тщательно смоделированной структуры догматической логики, вскоре обнаружит,
что его предположение поколеблено и разрушено. Проницательный читатель
быстро осознает, что в этом произведении отражен не один лишь интеллект
автора, а все его духовное и эмоциональное естество. Кальвин вполне мог бы
отнести к себе фразу, сказанную позднее сэром Филиппом Сидни: "Загляни в
свое сердце -и пиши". Его пример - хорошая иллюстрация древнего изречения:
"Теолога делает сердце". Можно сказать, что Кальвин не был профессиональным
теологом, он был глубоко религиозным человеком, который обладал огромным
талантом упорядоченного мышления и подчинялся побуждению выразить на бумаге
следствия, вытекающие из его веры. Он называл свою книгу не "суммой
теологии" (summa theologiae), а "суммой благочестия" (summa pietatls).
Секрет его умственной энергии в его благочестии. Плод благочестия - его
теология, представляющая собой подробно описанное благочестие. Его задача
состояла в том, чтобы изложить (говоря языком первоначального заглавия)
"полный свод благочестия и всего того, что необходимо для познания учения о
спасении". Совершенно естественно, что в предисловии к своему последнему
латинскому изданию он утверждает, что при работе над ним его единственной
целью была "польза Церкви, посредством сохранения в чистоте учения о
набожности".
#

Предисловие к "Комментариям к псалмам" (CR, XXXI, 21). # #
"Non quis sit apud se, sed qualis erga nos" (Institutio, I, X, 2; ср.:
I, II, 2; III, II, 6). # #