"Анатолий Калинин. Возврата нет" - читать интересную книгу автора

Самое главное - суметь обойти зазубрины гранитных обломков там, где они
загромоздили русло потока и выступают из-под воды из белой клокочущей пены,
как щуки. Чаще всего они поджидают целым стадом, и нужно успеть извернуться,
чтобы проскользнуть между ними боком. Иногда Андрею это удается, а иногда
зазубриной так и сдернет с плеча или с бедра лоскут кожи. Ему некогда
повернуть голову, чтобы увидеть, как окрасилась в этом месте кровью и сразу
же опять сделалась ослепительно белой ноздреватая пена.
За стадом гранитных щук обычно скрывается порог - глубокая клокочущая
яма, из которой ни за что не выбраться, если ее не успеть перемахнуть
сверху. Ни секундой раньше, ни секундой позже суметь вскинуться над водой и,
перелетев через яму, оказаться на другой стороне, как это делает форель -
единственная обитательница этих стремительных горных речек.
Но порогов много, а в запасе уже совсем не осталось сил, и все меньше
повинуется изнуренное и измученное жалкое тело. Все дольше после нового
броска через порог оно беспомощно кувыркается по течению, как обломок
бревна, прежде чем опять начинают выравниваться движения рук и ног и
постепенно сливаться, совпадать с бурным движением дикого потока к фиорду. В
глазах опрокидываются и кружатся сосны, вершины гор и между ними
по-весеннему голубые полыньи зияющего сквозь туман неба.
Самое удивительное, что Андрей давно уже перестал чувствовать, как
обжигает его ледниковая вода: чтобы почувствовать, тоже нужно иметь время. У
него же только и времени, чтобы успеть увернуться, проскользнуть и ни на
секунду позже уловить нарастающий впереди за каменной грядой шум нового,
очередного порога.
Чем ближе к фиорду, тем торопливее горная река, как будто за ней тоже
погоня. До чего же стремительны, быстротечны речки в горах Норвегии! Совсем
изнемогло тело, последние силы ушли на неравную борьбу, и уже совсем редко
показывается из воды голова, чтобы глотнуть воздуху. Но и ущелье
раздвигается, уж не море ли это поблескивает внизу из-за сосен? Да, море.
Теперь еще только один и остается перед фиордом порог, последний. Но и
самый большой. Это его шум надвигается на Андрея, вскипает гребень воды.
От погони, Андрей, ты ушел, а вот как теперь тебе выйти из этой
сумасшедшей игры, из которой выходят живыми, пожалуй, одни рыбы?
Одна лишь темная рука слабо поднимается у перепада над водой, и вслед
за этим невесомое, безжизненное тело в крутой стене воды начинает неудержимо
соскальзывать вниз, в пучину.
В этот самый миг при свете бурной, протестующей вспышки гаснущего
сознания видит Андрей: Дарья в красном платье протянула с берега руки, чтобы
выхватить его из клокочущей и затягивающей все глубже воронки под яром.
Дашутка!..

* * *

Так и не узнал Андрей, выплеснул ли его поток, или выловил из воды этот
человек в зюйдвестке, который стоял над ним на коленях и всматривался в его
лицо своими старческими голубыми глазами.
Андрей лежал на береговой гранитной плите, орошаемой мокрой мельчайшей
пылью. Поток проносился мимо и впадал в фиорд.
Первое, на что тут же, по привычке, взглянул Андрей, были руки этого
человека. И он с облегчением увидел у него твердый черный нарост на