"Анатолий Калинин. Возврата нет" - читать интересную книгу автора

других напала на него Феня Лепилина.
- Ты что же, губитель, надумал; лучше доразу собаку убить! Ведь ты его
всякого понимания жизни лишил.
Демин попробовал отшутиться:
- Нет, только на пятьдесят процентов. Я ему одну половин ему для
настроения оставил.
Но шутка не встретила сочувствия.
- Давайте, бабоньки, мы сейчас его самого, сивого кобеля, на сто
процентов настроения лишим, чтобы нам за пазухи не заглядывал, - предложила
Феня. - Катька, дай мне нож, Стешка, ты заходи с этой стороны, а я буду с
той! Дарья, командуй нами! Валите его наземь.
Все это начинало принимать не очень-то шуточный оборот. Женщины по всем
правилам военного искусства окружили сторожку. Правда, у многих из них глаза
смеялись, но садовый ножик в руке у Фени выглядел внушительно.
Демин решился на самую крайнюю меру. Выставив из сторожки ружье, он
разрядил сразу оба ствола в небо. Ахнув, женщины разбежались. Над садом
поднялась туча воробьев. Воспользовавшись растерянностью противника, Демин и
сам счел за благоразумное временно ретироваться из сада.

* * *

К вечеру, перед возвращением домой, Дарьина бригада, как всегда, сошла
к воде. В скрытом от любопытных взоров месте, окаймленном вербами и кустами
белотала, разделись, побросали на ветки юбки и кофты и спустились под
некрутой ярок. У самого берега было мелко, серебрился сквозь желтую чистую
воду песок, а дальше вода, как чем-то отрезанная, мрачновато темнела, там
была глубь, и глянцевитую ее поверхность все время тревожила мелкая дрожь.
Там, серединой реки, бился самый пульс течения. И когда Катя Иванкова
сбросив в кустах красное платьице, с разбегу кинулась туда с обрывчика и
поплыла, высоко вскидывая тонкими загорелыми руками, окунаясь и
переворачиваясь на спину и опять на грудь, Дарья немедленно вернула ее к
берегу коротким приказанием:
- Катька, айда назад!
Купались на мелком, деловито и почти молча смывая с кожи
голубовато-зеленые брызги бордосского раствора, которым опрыскивали
виноград, невидимую пыль порубленной тяпками травы и горькую соль знойного
пота. И все это тут же уносилось водой вместе с белыми сотами мыльной пены.
Только солнце, еще не совсем ушедшее за Володин курган, и заглядывало
сюда, где они торопливо купались после рабочего дня. Но солнце равнодушно
освещало их молодые и уже отмеченные разрушительной печатью времени тела, и
прекрасные в своей нагой прелести, еще полные предчувствия радостей любви и
уже отживающие, жаждущие лишь одного - покоя.
- Проведи мне, Феня, мочалкой по спине, а то я никак ее рукой не
достану, - попросила Дарья.
Феня взяла намыленную рогожку и вскоре под ее добросовестными руками
загорелась и стала пунцово-красной мокрая Дарьина спина. Но Дарье показалось
этого мало.
- Фенька, не ленись, - заметила она.
- В другой раз я прихвачу с собой конскую щетку, чтобы ты
почувствовала. Большая ты, Даша, и четырех детей родила, а в стану как