"Н.Кальма. Капитан Большое сердце" - читать интересную книгу автора

Н.Кальма

КАПИТАН БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ

Повесть-быль

[Image001]
Рис. И.Крагера


НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ

Наибольший успех в эту ночь выпал на долю Шарвелля. Девятнадцатилетний
матрос изображал барышню в фарсе.
В пышном платье из корабельного коленкора, в белокуром парике, белых
чулках и открытых туфлях с голубыми бантиками безусый Шарвелль превратился в
миловидную мисс.
Но, к несчастью, природа наделила Шарвелля оглушительным басом, и
каждый раз, как барышня открывала рот и раздавалось совсем не подобающее
столь нежному существу рыканье, все хохотали до упаду, отпускали соленые
шуточки по адресу "мисс" и привели ее в такое смущение, что она, закрывшись
юбками, убежала за сцену.
В заледенелые иллюминаторы не было видно ни зги. Там, снаружи,
термометр показывал минус 40°, дул сильный восточный ветер, а Венера,
казавшаяся из-за рефракции огромной, сияла необыкновенным блеском.
Все приглашенные в эту ночь получили букетики из цветных бумажек и
разрисованные программы, обещавшие много интересных и веселых номеров:

Увертюра Оркестр.
Элла Ри А.Свитман.
Что вас печалит? Бойд.
Всемирно известный Анегинс Великого
северо-западного прохода исполнит комические
номера.
Соло на аккордеоне Великий Дресслер.
Любимый исполнитель танцев в деревянных башмаках
Джон Коль.
Веселый фарс: "Деньги заставляют и кобылу идти",
и т.д.

В рубке было веселое оживление. Правда, артистов оказалось больше, чем
зрителей, но это никого не смущало. Оркестр, состоящий из двух скрипок,
флейты, гитары и аккордеона, очень музыкально сыграл вступление, после
которого на эстраде, сколоченной из пустых консервных ящиков, появился
плотник Свитман, коренастый, почти квадратный, с красным, обветренным лицом.
Он долго топтался на месте и откашливался, прочищая горло.
- Алло, парень, запевай, не смущайся, - подбадривали его товарищи.
- Дайте ему виски, пусть промочит глотку! - кричали слушатели.
- Прошу прощения, джентльмены, действительно меня того... прохватило
морозом, - сказал плотник, кланяясь и кося глазом в тот угол, где сидел