"Дмитрий Калюжный, Ярослав Кеслер. Другая история Российской империи: От Петра I до Павла I " - читать интересную книгу автора

волнистом потоке исторической жизни, как она отражается в источниках.
Накопление опытов, знаний, потребностей, привычек, житейских удобств,
улучшающих, с одной стороны, частную личную жизнь отдельного человека, а с
другой - устанавливающих и совершенствующих общественные отношения между
людьми, - словом, выработка человека ичеловеческого общежития - таков один
предмет исторического изучения. Степень этой выработки, достигнутую тем или
другим народом, обыкновенно называют его культурой, или цивилизацией;
признаки, по которым историческое изучение определяет эту степень,
составляют содержание особой отрасли исторического ведения, истории
культуры, или цивилизации. Другой предмет исторического наблюдения - это
природа и действие исторических сил, строящих человеческие общества,
свойства тех многообразных нитей, материальных и духовных, помощью которых
случайные и разнохарактерные людские единицы с мимолетным существованием
складываются в стройные и плотные общества, живущие целые века. Историческое
изучение строения общества, организации людских союзов, развития и
отправлений их отдельных органов - словом, изучение свойств и действия сил,
созидающих и направляющих людское общежитие, составляет задачу особой
отрасли исторического знания, науки об обществе, которую также можно
выделить из общего исторического изучения под названием исторической
социологии. Существенное отличие ее от истории цивилизации в том, что
содержание последней составляют результаты исторического процесса, а в
первой наблюдению подлежат силы и средства его достижения, так сказать, его
кинетика. По различию предметов неодинаковы и приемы изучения".
И все же, сколь ни различны эти "предметы" - историческая социология и
история цивилизации, то, что у науки получилось в итоге, можно смело назвать
не более, как оформленной в литературном виде политической историографией.
"Накопление опытов, знаний, потребностей, привычек, житейских удобств,
улучшающих, с одной стороны, частную личную жизнь отдельного человека, а с
другой - устанавливающих и совершенствующих общественные отношения между
людьми", - пишет Ключевский. И где же "накопление знаний"? где
"совершенствование отношений"? - традиционное деление истории на великую
античность, "темные века" и наивное Средневековье ничего этого не
показывает. Что-то не так-с!
А дело в том, что выстраивание истории на основе почти исключительно
письменных источников, без учета законов эволюции, без применения
естественнонаучных дисциплин, - которые применяются лишь для подтверждения
версий, а не для их выдвижения, - заведомо обречены на ошибку. Мы именно с
этого начали нашу книгу, написав в предисловии, что люди оставляют
письменные свидетельства эпохи, но делают записи о происходящем в меру
своего понимания событий. А само это понимание проходит свой путь эволюции,
а если учесть, что среди письменных свидетельств имеются и просто
художественные вымыслы, то дело становится совсем плохим. Могут ли будущие
историки разобраться с прошлым, если они основываются на совершенно иных
представлениях о мире, и не могут понять, где "свидетельство", а где -
художественное произведение?
Но есть и еще одна сторона дела: неполнота информации. Игорь Литвин
пишет:
"Особенностью устной и письменной речи является то, что люди передают
неполное описание предметов и событий, а лишь их отличие от общепринятых (в
их время, - Авт.) образов и стереотипов. Например, если одна подруга