"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

все, несогласное с требованиями правительства.
В России много писали о том, что Наполеон распорядился созвать в Париже
Синедрион, по образцу еврейского Синедриона древности. Постановления этого
нового Синедриона должны были утвердить решения нотаблей, "устранить все
ложные толкования прежних веков" и "наряду с постановлениями Талмуда
получить полное признание со стороны евреев всех стран и времен". Собрание
нотаблей с восторгом приняло это известие и тут же выпустило манифест ко
всем еврейским общинам Европы с призывом присылать своих представителей в
Париж, ибо это событие откроет "для рассеянных потомков Авраама период
свободы и счастья". "Готовится великое событие, - было написано в
манифесте. - Перед глазами изумленного мира скоро появится то, чего ни наши
предки в течение целого ряда веков, ни мы в наши дни не надеялись увидеть".
Чтобы обеспечить послушный состав депутатов, Наполеон дал указание созвать
такое "собрание людей, которые боялись бы потерять свое равноправие... и не
пожелали бы, чтобы их считали виновниками несчастья еврейского народа".
Другими словами, если бы Синедрион отклонил решения нотаблей, "последствием
этого было бы изгнание еврейского народа".
Первое заседание Синедриона состоялось 9 февраля 1807 года. На нем
присутствовали представители еврейских общин Франции, итальянских государств
и Рейнского Союза, но евреи других стран Европы не прислали ни одного
депутата. На торжественной службе в главной парижской синагоге прочитали
молитву за "нашего бессмертного императора" и за победу его оружия, а затем
члены Синедриона, семьдесят один человек, - столько же, сколько было и в
Синедрионе древности, - направились в зал заседаний парижской ратуши, где и
расселись по старшинству, по обеим сторонам президиума. Две трети из них
составляли раввины; все они были одинаково одеты в черные мантии и черные
треуголки; заседания проходили при открытых дверях, и публика с любопытством
наблюдала невиданное и торжественно обставленное зрелище. Члены Синедриона
выслушивали доклады нотаблей и принимали решения (часто в полном
противоречии с законами Торы и Талмуда), которые, по замыслу Наполеона,
должны были стать обязательными для евреев всего мира Заседания Синедриона
продолжались ровно месяц, а затем правительство сообщило, что считает их
работу благополучно завершенной. Депутаты попросили аудиенцию у Наполеона,
но им разъяснили, что император срочно отправился на войну, и потому они не
смогут лично поблагодарить "нашего славного благодетеля". И больше Синедрион
уже не собирался.
Вскоре Наполеон потерял всякий интерес к этой затее, а, возможно, и
разочаровался в ней, потому что ожидал от Синедриона дополнительных уступок:
введения, например, обязательной нормы смешанных браков - один смешанный на
два еврейских, "чтобы еврейская кровь утратила свою особенность" В письме к
своему брату Наполеон писал откровенно: "Я взял на себя труд исправить
евреев, но никогда не старался привлечь новых в мои государства. Более того,
я избегал всего, что могло бы свидетельствовать об уважении к самым
презренным из людей".
Российские евреи - хасиды и их противники - неприязненно относились к
атмосфере вольнодумства и безбожия во Франции, а также к самому Наполеону.
"Если победит Бонапарт, - писал рабби Шнеур Залман, - богатство евреев
увеличится и положение их возрастет, но зато отдалится сердце их от Отца
нашего Небесного". Глава белорусских хасидов, проповедовавший милосердие и
смирение перед Богом, не мог примириться с жестокостью Наполеона, с его