"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

собственных проповедей, основанных на изречениях Баал Шем Това. Эти
изречения он записывал еще при жизни основателя хасидизма, и каждое из них
предварял такими словами: "Слышал я от учителя моего". Впервые в книге были
письменно изложены основы учения хасидизма, и хасиды восторженно заявляли,
что "не было на свете книги, равной этой". Про автора говорили, что это был
человек с суровым выражением лица и с таким пронизывающим взглядом, который
заставлял трепетать окружающих. Очевидно, и характер его был суровым и
непреклонным, потому что он первым из хасидов не побоялся открыто бросить
вызов прославленным раввинам. И те тут же откликнулись на это своим
посланием: "Глас книги услышали мы, и душа наша почуяла трубный звук войны.
Грядет и разрастается великая ересь... Еще мгновение - и разрушены будут
шатры Закона Устного (Талмуда) и в храме Закона Письменного (Торы), упаси
Бог, померкнет свет".
Противники хасидизма называли эту книгу "сосудом нечестия, источником
мрака, вместилищем всевозможных ядов, смертоносных для всякого, кто к этой
книге прикоснется". Ее скупали по разным городам и беспощадно уничтожали, но
в ответ на преследования появлялись новые хасидские типографии - в Кореце,
Жолкве, Львове, Шклове и Славуте, которые печатали новые тиражи книги взамен
уничтоженных. Более того, рабби Яаков Йосеф опубликовал письмо Баал Шем
Това, в котором было написано, что Мессия-избавитель явится Израилю лишь
после того, как все евреи усвоят истины хасидизма. И это, конечно же,
подтолкнуло противников на новую борьбу и усилило всеобщее ожесточение. "В
былые времена все евреи жили между собой в согласии, - писал современник, -
а теперь они распались на партии, которые ненавидят друг друга больше, чем
ненавидят нас чужие народы".
Послания Виленского гаона разрешали вредить "сектантам" во всех их
делах, и этим порой пользовались для того, чтобы избавиться от конкурента,
отомстить врагу и прослыть заодно "ревнителем веры". Руководители кагалов
тратили общественные деньги на борьбу с хасидами, отстраняли их от
управления делами в общинах, и хасиды волей-неволей замыкались в особые
братства. Это были как бы общины в общинах, и это позволило хасидам устоять
в той борьбе, которую вели против них руководители кагалов. Нередко хасиды
искали покровительства у помещиков или местных чиновников, и те за приличное
вознаграждение брали их под свою защиту. Бывало порой и так, что беднота в
еврейских общинах, недовольная кагальными старшинами, поддерживала хасидов,
и они получали большинство в общинном самоуправлении. Религиозная борьба
становилась борьбой за обладание властью в кагалах, и хасиды не только
защищались, но и нападали, и часто очень успешно. "И пусть Господь, -
жаловались их противники, - спасет нас от преследуемого, превратившегося в
преследователя".
Взаимные обвинения и насмешки стали обычным явлением. Противники
хасидов неустанно высмеивали цадиков-"чудодеев" и их учение, "хитроумные
ужимки хасидов, соблазнительные намеки, устрашающие телодвижения в молитве,
козлиные прыгания и нечистые помыслы". Хасиды не оставались в долгу и
высмеивали, в свою очередь, "ламданов"-книжников, у которых - как они
уверяли - религия сосредоточена только в голове, а в сердце ее нет. Бывали
случаи комичные: в городке Копыль хасиды так и не смогли утвердиться, потому
что их противники вставали на улице возле хасидской молельни и неистово били
в барабаны. Стоял такой непрерывный грохот, что невозможно было молиться и
рассказывать о чудесах своего ребе, и хасиды, в конце концов, закрыли