"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

земли. Тот же, кто поспешит в этом добром деле, удостоится жизни вечной".
В Бресте, Гродно, Пинске, Слуцке и других городах тоже провозглашали
отлучение хасидов от общин и устраивали на них гонения. Выпустили
специальный сборник посланий против "еретиков", который рассылали повсюду, а
хасиды скупали его, где только можно, и уничтожали. Некоторые из хасидов
уходили от гонений на юг, другие таились и скрывали свою принадлежность к
этому учению, но особые раввинские послания учили распознавать их "тайную
сущность": по усиленным телодвижениям и выкрикам во время молитвы, по их
мокрым пейсам - от обычая хасидов совершать омовение до утренней молитвы, и
даже по чрезмерному курению табака. "В настоящее время, - писали из Вильно в
1772 году, - распространилась эта зараза за грехи наши многие и созрела эта
язва повсюду, во всякой области и во всяком городе".
Хасиды приобретали все больше сторонников, и молодые люди покидали
иешивы, где они прежде так старательно учились, и повторяли теперь слова
Баал Шем Това, что "дух Божий не посещает того, кто живет в сокрушении и
печали". Доходило до трагедий в семьях: отец порывал с сыном, брат с братом,
дочерей заставляли разводиться с их мужьями, которые становились хасидами, а
если дети упорствовали в своих "заблуждениях" и не желали каяться, то
родители приравнивали их к покойникам и отмечали по ним обряд траура. Даже у
виленского раввина Пинхаса Магида, который обучал детей самого Элиягу Гаона,
сын стал хасидом. Это было нестерпимым позором для отца, и в присутствии
Виленского гаона сына заставили подписать присягу-отречение: "Клянусь святой
Торой и уделом своим в будущем мире, что не буду числиться среди хасидов...,
не буду брать у них советов по богослужению, не буду молиться в их
молельне..., не буду участвовать с ними ни в какой трапезе и ни на каком
пиру, не пойду плясать с ними и никогда не буду у их "ребе"... Если же я
сознательно преступлю эту присягу, пусть падут на меня все проклятия,
написанные в Торе".
Но не всякий в то время соглашался на отречение, и число хасидов
стремительно росло. Некоторые из них уже перестали таиться и потому
отличались от других своим поведением. Хасиды предпочитали молиться дома, а
не в синагогах, как было принято; по субботам и праздникам они надевали
белые одежды, выделяясь на улицах, и устраивали шумные собрания с
непременной бутылкой водки на столе. Они изменили даже способ заточки ножа
для убоя скота, что по мнению литовских раввинов делало мясо некашерным:
"мясо от подобной резки признается падалью", - и каждая из враждующих сторон
не могла уже покупать его у своих противников. Более того, по указанию рабби
Дова Бера хасиды стали применять молитвенник знаменитого кабалиста Ицхака
Лурии, который отличался от традиционного молитвенника ашкеназов и был ближе
к молитвеннику сефардов. Противники хасидизма опасались из-за этого раскола
народа, потому что одни евреи не могли уже молиться в синагогах у других
евреев. "Они ведут себя, как сумасшедшие, - писал виленский раввин, - кричат
во время молитвы, то и дело прерывают ее, прыгают, беснуются, так что земля
разверзается от их криков". На самом же деле хасиды создавали таким способом
молитвенное настроение: пели, кричали, даже кувыркались на полу, чтобы
заглушить посторонние мысли. Одно время кувыркание было так распространено,
что появился особый термин - "перекувырнуться": это означало - стать
хасидом.
В 1780 году один из любимейших учеников Баал Шем Това престарелый рабби
Яаков Йосеф из Полонного выпустил книгу "Толдот Яаков Йосеф" - сборник