"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

хасид жиреет, как откормленный бык или кабан, и занимает почетное место, а
праведник прокармливается с трудом и бедствует". А хасиды на это отвечали:
"Они завидуют нашим праведникам, потому что наши пользуются доброй славой и
народ льнет к ним, а к их раввинам никто не обращается, хотя они и
воображают себя более праведными и учеными. Потому они и стараются
обесславить наших цадиков и распускают про них разные небылицы". Конечно же,
в споре применялись разные доводы, порой преувеличенные и несправедливые, и
борьба доходила временами до ожесточения, до взаимных угроз и проклятий, до
драк и доносов. Надо только помнить при этом, что спор хасидов с их
противниками - это был спор "во имя Небес", каждая сторона наставляла народ
Израиля на путь истины, - но были у них разные подходы и разные методы в
изучении Закона и служении Богу.
Вскоре хасидизм стал преобладать на Волыни, в Подолии, Галиции и в
Польше, и его распространение не встретило там практически никаких
препятствий. Но в Литве и в Белоруссии дело обстояло иначе. Нравы в общинах
были строгими, и всякое вольнодумство немедленно пресекалось. Допустившего
прегрешение могли подвергнуть позорному наказанию - поставить в "куну". Это
были вделанные в стену железные кольца, в которые замыкали шею и руки
провинившегося, и сохранились жалобы с тех времен, где пострадавшие
описывали, как их "посадили на цепь, избили и истрепали..." После страшных
времен хмельнитчины, когда на Украине убили многих ученых и разрушили
иешивы, Литва стала центром раввинской учености. Тамошние еврейские общины
были сплочены вокруг своих раввинов, иешивы переполнены, а их лучших
учеников приглашали на раввинские должности во многие города Европы.
Авторитет ученых в Литве был чрезвычайно высок и высоки требования: если в
комнате у ученого после полуночи не горела свеча, это означало, что он
недостаточно занимался учением. "Богатство, физические преимущества и
таланты всякого рода в Литве. - писал современник, - хотя и ценятся народом,
не могут, однако, сравниться в его глазах с достоинством хорошего
талмудиста. Талмудист первым может претендовать на всякие должности и
почетные места в общине. Когда он приходит в какое-либо собрание, то все
встают перед ним и ему отводится первое место... Богатый купец, арендатор
или промышленник, у которого есть дочь, употребяет всевозможные усилия,
чтобы приобрести зятя - хорошего талмудиста. Тот может быть безобразен,
болен и невежестен во всех других делах, - все-таки ему дадут преимущество
перед всеми другими женихами..."
Город Вильно был столицей тогдашнего раввинизма. Там находились
знаменитые иешивы, там жили выдающиеся законоучители того времени, и самый
прославленный среди них - раввин Элиягу бен Шломо Залман, или Элиягу Габн -
Илья Гаон из Вильно. Ему не было еще и семи лет, когда он произнес в Большой
синагоге проповедь на талмудическую тему, поразив ученых своими знаниями.
Его сверстники только начинали учить Тору, а он уже не нуждался в учителе, с
десяти лет самостоятельно изучал раввинскую литературу и участвовал в
талмудических диспутах наравне со взрослыми. Перед мальчиком преклонялись
старые, умудренные знаниями ученые, а когда ему исполнилось тринадцать лет,
он уже изведал не только "глубины моря талмудического", но и изучил
математику, астрономию и физику.
С юношеских лет Элиягу вел аскетический образ жизни, и еще в молодом
возрасте, оставив на время жену и детей, отправился в "изгнание" и пять лет
подряд скитался по городам Польши и Германии в знак скорби о разрушенном