"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

служить радостью, веселием и восторгом. Неискушенные в учении, но искренне
верящие евреи ощутили вдруг, что и их молитва не менее важна Небесам, чем
углубленные занятия ученого раввина, почувствовали радость и восторг в
служении Богу, ощутили ценность человеческой жизни, что было прежде
достоянием немногих. Оказалось вдруг, что от каждого из них многое зависит:
от их поступков, от их слов и даже от их мыслей. Каждое доброе дело
способствует гармонии на Небесах и ведет к избавлению, каждое злое дело -
разрушает и ведет к хаосу. Запуганные и преследуемые враждебным окружением,
эти бедняки искали заступников в своей тяжелой и беспросветной жизни, и
нашли возле себя могучих покровителей - цадиков, которые могли духовно
возноситься до Небес и защищать их от обид и притеснений. И масса пошла за
своими цадиками, объединилась в радости и веселии, наполнилась сознанием
собственной важности и значимости, - ас этим уже можно было прожить в
окружавшем их мире жестокого бесправия.
Во всех принципиальных вопросах хасидизм не выходил за рамки
ортодоксального иудаизма, но был естественным продолжением еврейской
традиции. Во все времена жили немногие, особо благочестивые евреи с
чрезвычайно высокой требовательностью к себе в служении Богу. Баал Шем Тов
призвал всех евреев стать хасидами - "благочестивыми" в их повседневной
жизни, чтобы укрепить их веру и прояснить намерения во всяком религиозном
обряде. Он призывал также своих последователей изучать кабалу - мистическое
учение, "тайное тайных", с помощью которой с давних времен пытались
постигнуть скрытый, истинный смысл Торы и понять тем самым сущность Бога и
Божественных процессов. Прежде кабала предназначалась лишь для искушенных в
учении, но Баал Шем Тов и его "священное братство" сделали ее доступной для
многих. И неожиданно мир простого, мало ученого еврея наполнился
Божественной мудростью, окутался влекущей к себе дымкой таинственности,
удовлетворяя тем самым его потребность к возвышенному и сверхъестественному
и расцвечивая серую и скудную повседневную жизнь.
Противников хасидизма стало пугать новое течение в иудаизме, его
методы, его бурное распространение, а также излишняя восторженность его
сторонников. Боялись, что хасидские застолья, их веселье и пение "нигуним" -
хасидских мелодий станут более желанными, чем углубленное изучение Закона и
исполнение религиозных предписаний. Настораживало и изучение кабалы многими
хасидами, что могло поколебать основы еврейской жизни. Еще мудрецы прошлого
призывали к осторожности в изучении кабалы, которая распространялась только
среди посвященных - от учителя к ученику, из уст в уста. Во избежание
неверных выводов ее запрещали изучать людям до сорока лет, которые не
наполнились еще боязнью Небес, недоучкам и неискушенным в знании Торы и
Талмуда. Еще свежи были в памяти лжемессианские движения Саббатая Цви и
Яакова Франка, которые основывали свои учения на неверном понимании кабалы и
увели многих в ислам и в христианство. Мудрецы того поколения считали, что
именно изучение кабалы неподготовленными к этому людьми вызвало к жизни
саббатианство и франкизм, и предполагали поначалу, что хасидизм - это такая
же крамольная секта, распространение которой может стать опасным для
иудаизма. Противники хасидизма особенно нападали на цадиков, боялись
поклонения им на грани с идолопоклонством, и для обличения цадиков годился
любой повод. "Невежественные главари секты, - писал один из раввинов, -
получают от верующей в них толпы богатые подарки, едят сытно, одеваются в
шелк, между тем как истинные ученые находятся в жалком положении. Глупый