"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

замечательные слова: "Сколь можно менее запрещений, сколь можно более
свободы... Везде, где правительства мнили приказывать, являлись одни только
призраки успехов, кои, подержась несколько времени на воздухе, исчезали
вместе с началами, их родившими... И в образовании евреев (следует)
предпочесть средства тихого одобрения, возбуждения их собственой
деятельности и пресечения только тех препятствий, кои зависят
непосредственно от правительства и сами собой пресечься не могут".
Державинское "Мнение" с его насильственными мерами становилось теперь
излишним; Державин с возмущением говорил, что прочие члены комитета "набиты
конституционным французским и польским духом", и вскоре он вышел в отставку
и никакого участия в деятельности комитета уже не принимал.
В самом начале работы комитет решил пригласить в Петербург еврейских
депутатов от всех губернских кагалов, чтобы выслушать их мнение, и этот факт
поразил многих. "Сей Самодержец, - восхищался современник, - имеющий
самовластное право располагать участью своих подданных, соизволяет еще
вызвать депутатов... уничиженных несчастливцев для объяснения своих нужд!" К
лету 1803 года депутаты съехались в Петербург, где обнаружили небольшую
еврейскую общину в несколько десятков человек. Не имея права на проживание в
столице, эта маленькая группа, тем не менее, вела общинную жизнь, содержала
резника и хоронила умерших на отдельном кладбище. Среди петербургских евреев
выделялся купец и поставщик армии Нота Хаимович Ноткин, первым записанный в
книге общины как "уважаемый и почтенный Натан Ноте из Шклова". Ноткин
предложил комитету свой проект преобразования быта евреев в противовес
"Мнению" Державина с его насильственными мерами. Державин был за
принудительное привлечение евреев к земледелию и фабричному труду, вплоть до
ссылки в Сибирь, "в вечную работу в горные заводы и без жены", - а Ноткин
предлагая добровольное обращение к этим занятиям. Невозможно всех евреев
обратить в земледельцев, считал он, "это нелепо... Нельзя всем вести
одинаковый образ жизни. Евреи занимаются теми ремеслами, в которых другие не
упражняются". Прежде всего надо позволить им "в спокойствии сыскивать себе
пропитание полезными трудами", а для этого следует "преобразовать
нечувствительным образом состояние сего народа, отвратить злоупотребления с
его стороны, а, главнейшим образом, уничтожить источник сих
злоупотреблений - именно бедность".
В комитет присылали свои "прожекты" еврейской реформы и христиане,
разные должностные и частные лица, чтобы, как написал один из них,
"повергнуть к подножию престола скудные замечания свои". Предложении было
немало, а некий отставной премьер-майор даже составил обширное "Мнение об
употреблении евреев и якутов для пользы государственной". Каждый присланный
проект заключал в себе необходимые насильственные меры, от которых
"государство почувствует ощутительную пользу". Следовало только поселить
евреев на казенных землях "при строгом наблюдении" за ними, и тут же "чрез
хлебопашество произойдет открытие в недрах земных неисчерпаемых богатств";
"фарфоровая глина, разные красильные травы и тому подобное будут евреями при
разрывании земель обнаружены"; а вновь созданные еврейские поселения "тем
уже выгоды принесут для государства, что проходящие чрез степи войска... не
будут претерпевать нужды". Вряд ли "Комитет по благоустройству евреев" в то
либеральное время всерьез рассматривал эти "прожекты", но мнения еврейских
депутатов он выслушал, изучил условия жизни евреев и составил пояснительную
записку - итог собранных данных.