"Николай Журавлев. Живут три друга (Сб. "Необычные воспитанники")" - читать интересную книгу автора

Он недоверчиво оглядел зал, хотел опять улыбнуться и почти прохрипел:
- Я ж опять сяду. Братцы! Мне "красненькая"
светит. Пропаду!
Схватил себя за ворот рубахи, стал дико озираться:
- Я ж пропаду! Братцы, пропаду ж совсем!
Молчала конфликтная комиссия, молчало собрание. А рыжий чуть не трясся,
верхняя раздвоенная губа его прыгала, лицо исказилось.
- Чего хотите делайте, не выгоняйте только. Головой... вот головой
клянусь! Не будет больше такого.
И вдруг все увидели, как его обычно наглые глаза затянуло слезой, он
мучительно сморщился.
В зале на скамьях сидело семьсот вчерашних воров. Они поняли, что
творится с их однокашником.
Исключение рыжему заменили месячной гауптвахтой.
За это проголосовало больше половины собравшихся.
Когда выходили из клуба, я столкнулся с Павлом Смирновым. Он первый
быстро, возбужденно заговорил со мной:
- Ведь этот рыжий не из кичи [Кича - тюрьма] в Болшево пришел?
- Толкуют: с воли. Старого поделыцика в Москве встретил. Тот коммунаром
был и привел.
- Рыжий бы, значит, на волю отсюда вышел?
Я ничего не понял.
- Ну?
- Вышел бы на все четыре стороны и... не захотел?
И вот тогда в глазах Павла я увидел полную растерянность, даже
ошеломленность.
Меня окликнул бухгалтер столовой, надо было решить вопрос с накладными,
и я ушел. Лишь потом, вернувшись к себе в общежитие, я задумался: что же
так потрясло Павла? Он, видимо, не мог понять, как это вор вместо того,
чтобы обрадоваться "воле", запросился у коммунаров оставить его.
Недели две спустя после собрания Павел за высокие показатели в цеху,
хорошее поведение получил отпускной билет в Москву, с торжеством показал
его мне.
- Теперь легавые не схватят.
Сказать по совести, я не совсем был спокоен за него, сказал шутливо:
- Если не подашь повода.
Возвращения Павла из Москвы ожидал с тревогой.
Не дрогнет ли? Костюм купит на заработанные деньги или билет
куда-нибудь в Ленинград, а то и Сочи? Для чего копил?
Вечером сам не заметил, как оказался на железнодорожной платформе и
стал "встречать" приходившие из столицы поезда. Три состава пропустил,
плюнул и повернул домой, в общежитие. Не успел раздеться, открылась дверь,
ввалился Павел. Раскраснелся от быстрой ходьбы, глаза блестят, обхватил
меня за плечи - и на меня густо дыхнуло винным перегаром.
- Выпил? - спросил я шепотом.
- Врезал. Да как следует.
Я испуганно оглянулся на товарищей, спавших по своим койкам, накинул на
майку пиджак, вытолкал Павла в коридор.
- С ума сошел? Выговор закатят.
- Хоть два. - Павел вдруг засмеялся. - Сын у меня. Понимаешь? Сын