"Николай Журавлев. Живут три друга (Сб. "Необычные воспитанники")" - читать интересную книгу автора - Дураки, - спокойно сказал Алексей Погодин. - Куда денутся? Сколько
вор ни ворует - тюрьмы не минует. По себе знаю, а уж я умел концы прятать. Да и вы знаете. И знаете, что с каждой новой судимостью сроки закатывают все большие. А в Болшеве жили бы как люди. Сперва на лице Павла Смирнова я заметил веселую улыбку. После слов Погодина он удивился и как бы задумался. Видно, он ожидал, что за сбежавшими тотчас организуют погоню, а тут лишь плюнули в след. "Дураки!" Вот и все. Через полчаса на дачном поезде добрались до Болшева. Как зорко смотрел Павел Смирнов, когда высыпали из вагонов на деревянную платформу и, выстроившись парами, пошли через лесок в коммуну! Он все озирался по сторонам. Впрочем, не один он осматривался подозрительно. "Охрану ищут", поняли мы, болшевцы: в свое время и мы сами не верили, что бывшие заключенные, "каторжники" живут тут совсем вольно. - Потерял чего? - спросил я Павла с невинным видом. - Чего мне терять? Просто... интересуюсь местностью. Один из партии не вытерпел: - Ну где ж колючая проволока? Легавые? - Соскучился? - усмехнулся Смилянский. Комиссия наша не могла удержаться от смеха. Особенно вчерашние заключенные были поражены, вступив на территорию коммуны. Встретил нас весь коллектив со знаменами, музыкой: в Болшеве уже был свой духовой оркестр. Затем дали хороший обед и в клубе состоялся торжественный вечер. Самодеятельность у нас была отменная: свои художники, поэты, танцоры, свой большой хор. - Агитировать у вас умеют здорово, - неожиданно ответил он. Весь этот день он далеко от бараков, клуба не отходил, хотя я и предлагал ему прогуляться в лесу. И по-прежнему ко всему зорко присматривался. Наутро партию прибывших провели по цехам конькового завода, лыжной, обувной, трикотажной фабрик, на которых работали коммунары - познакомили с производством. Здесь они лично убедились, где и кто "вкалывает" из их знакомых болшевцев. В каждом цехе управляющий коммуной Богословский спрашивал новых воспитанников: - Кто бы хотел здесь работать? И те, кому нравилось, заявляли: "Я". Остальные проходили дальше. Кто оставался в кузнечном, кто в столярном на лыжной фабрике, кто в заготовочном на обувной. Павел Смирнов облюбовал себе механический цех. До этого он не проявлял ни к чему интереса, а перед револьверным станком остановился пораженный. "Железо железо режет!" Из-под резца мягко, будто сосновая стружка, бежала металлическая лента, маслянисто блестела эмульсия. "Здорово!" - Останусь тут, - заявил он. Правда, когда его на следующий день подвели к станку, он отскочил в сторону. "Еще руку оторвет". Затем стало стыдно: ведь считал себя смельчаком. "Иль не справлюсь? Должен". |
|
|