"Николай Журавлев. Живут три друга (Сб. "Необычные воспитанники")" - читать интересную книгу автора

- Дураки, - спокойно сказал Алексей Погодин. - Куда денутся? Сколько
вор ни ворует - тюрьмы не минует. По себе знаю, а уж я умел концы прятать.
Да и вы знаете. И знаете, что с каждой новой судимостью сроки закатывают
все большие. А в Болшеве жили бы как люди.
Сперва на лице Павла Смирнова я заметил веселую улыбку. После слов
Погодина он удивился и как бы задумался. Видно, он ожидал, что за
сбежавшими тотчас организуют погоню, а тут лишь плюнули в след.
"Дураки!" Вот и все.
Через полчаса на дачном поезде добрались до Болшева.
Как зорко смотрел Павел Смирнов, когда высыпали из вагонов на
деревянную платформу и, выстроившись парами, пошли через лесок в коммуну!
Он все озирался по сторонам. Впрочем, не один он осматривался
подозрительно. "Охрану ищут", поняли мы, болшевцы: в свое время и мы сами
не верили, что бывшие заключенные, "каторжники" живут тут совсем вольно.
- Потерял чего? - спросил я Павла с невинным видом.
- Чего мне терять? Просто... интересуюсь местностью.
Один из партии не вытерпел:
- Ну где ж колючая проволока? Легавые?
- Соскучился? - усмехнулся Смилянский.
Комиссия наша не могла удержаться от смеха.
Особенно вчерашние заключенные были поражены, вступив на территорию
коммуны. Встретил нас весь коллектив со знаменами, музыкой: в Болшеве уже
был свой духовой оркестр. Затем дали хороший обед и в клубе состоялся
торжественный вечер. Самодеятельность у нас была отменная: свои художники,
поэты, танцоры, свой большой хор.
- Ну как? - спросил я Павла, когда мы вечером пошли в общежитие спать.
- Агитировать у вас умеют здорово, - неожиданно ответил он.
Весь этот день он далеко от бараков, клуба не отходил, хотя я и
предлагал ему прогуляться в лесу.
И по-прежнему ко всему зорко присматривался.
Наутро партию прибывших провели по цехам конькового завода, лыжной,
обувной, трикотажной фабрик, на которых работали коммунары - познакомили с
производством. Здесь они лично убедились, где и кто "вкалывает" из их
знакомых болшевцев. В каждом цехе управляющий коммуной Богословский
спрашивал новых воспитанников:
- Кто бы хотел здесь работать?
И те, кому нравилось, заявляли: "Я". Остальные проходили дальше. Кто
оставался в кузнечном, кто в столярном на лыжной фабрике, кто в
заготовочном на обувной. Павел Смирнов облюбовал себе механический цех. До
этого он не проявлял ни к чему интереса, а перед револьверным станком
остановился пораженный.
"Железо железо режет!"
Из-под резца мягко, будто сосновая стружка, бежала металлическая лента,
маслянисто блестела эмульсия.
"Здорово!"
- Останусь тут, - заявил он.
Правда, когда его на следующий день подвели к станку, он отскочил в
сторону. "Еще руку оторвет".
Затем стало стыдно: ведь считал себя смельчаком.
"Иль не справлюсь? Должен".