"Роберт Юнг. Лучи из пепла" - читать интересную книгу автора

стало и куда оно в конце концов девалось, было не известно.

3

На десятый день после атомной катастрофы Кадзуо М., сам чудом
избежавший гибели, уничтожил все свое нехитрое имущество, которое еще
осталось у него.
Этот акт он совершил спокойно, торжественно, чуть ли не как священный
обряд. Но уже тогда на красивом удлиненном лице юноши появилось то выражение
мрачной ненависти, которое впоследствии поражало почти каждого, кто
сталкивался с ним.
Жертвой этого первого преднамеренного "убийства" - так в дальнейшем
пытались истолковать поступок Кадзуо - была книга, обыкновенная школьная
хрестоматия, по какой в то время учились все третьеклассники в Японии.
Четырнадцатилетний Кадзуо нашел свою хрестоматию через несколько дней
после невиданной катастрофы, роясь в развалинах отцовского дома; когда книга
вывалилась из наполовину сгоревшего рюкзака, мальчик прижал ее к груди с
криком безмерной радости, будто он только что вновь встретился с другом,
потерянным навек, но чудесным образом спасенным. Кадзуо М. знал наизусть
множество стихотворений, поговорок и даже прозаических отрывков из этой
хрестоматии. В последние страшные часы он повторял про себя некоторые из
них, как заклинание, но только теперь, увидев воочию все эти сокровища,
заключенные в толстый, в зеленую крапинку переплет, он проникся уверенностью
в том, что, кроме кошмарного настоящего и недавнего прошлого, действительно
существовали и совершенство формы, и чистота нравов.
Книги и картины, кисточки для письма и цветные карандаши для рисования
всегда были лучшими друзьями Кадзуо. Впечатлительный мальчик с богатым
внутренним миром избегал общества сверстников. Только Ясудзи, его
единственный друг, знал кое-что о переживаниях товарища, витавшего в
заоблачных сферах поэзии и искусства.
Из этого мира прекрасного Кадзуо вырвали японские военачальники:
прилагая последние, уже бесплодные, усилия, чтобы предотвратить военный
разгром, они мобилизовали всех подростков и поставили их на службу войне.
Кадзуо направили в бухгалтерию верфи Мицубиси, от которой до родительского
дома юноши был примерно час езды на трамвае. Гигантские щупальца взрывной
волны дотянулись даже сюда - пригород Фуруэ, в котором располагалась верфь,
находился в нескольких километрах от эпицентра взрыва "той бомбы" - и в одно
мгновение разрушили все, что встретилось на их пути. Кадзуо никогда не
забыть ослепительной вспышки, похожей на взмах огромного сверкающего клинка,
не забыть глухого грохота - этого "до... до-о", которое, приближаясь,
превратилось в резкий, сверлящий, а потом воющий звук "дзи... ин" и,
казалось, разорвало его барабанные перепонки, прежде чем адский гром, как
удар по невидимым литаврам "гванн", лишил его сознания: пика (молния), дон
(гром). А затем, словно вернувшись из бездонной пропасти, он увидел белое
как бумага призрачное лицо молодой девушки Симомуро.
Вот она прибежала, по обыкновению торопливо и старательно семеня
ножками, из канцелярии начальника в просторное помещение бухгалтерии с
бухгалтерским бланком. Остановилась с выражением досады на лице, как бы
возмущаясь ужасным беспорядком, царившим кругом, - летящими бумажками,
сорвавшимися телефонными аппаратами, лужами черной и красной туши. Хотела