"Андрей Юдин. Чиж: Рожден, чтобы играть " - читать интересную книгу автора

Всю информацию он заносил в специальную тетрадь. Туда же записывались
слова песен, которые приходилось брать с эфира на слух ("Естудэй, ол май
трабал синс оффару вэй"). "А без них и песню не споешь!". Поэтому вкладыши к
"фирменным" пластинкам, где печатались тексты, ценились на вес золота.
Обычно они попадали к Чижу от приятелей, посещавших музыкальную толкучку в
Горьком - по воскресеньям на пятачке за университетским городком собирались
примерно две сотни меломанов, чтобы купить-продать или обменяться
пластинками.
Каждая такая поездка напоминала рейд в стан врага. На "бирже" регулярно
проводились милицейские облавы (случалось, что и с овчарками). Нерасторопных
забирали в отделение. Все пластинки и кассеты подлежали реквизиции. Правда,
изъятое обещали вернуть, если меломан принесет положительную характеристику
с места учебы или работы. Но таких простофиль среди завсегдатаев "биржи" не
было. Если бы в вузе или техникуме узнали о подобном увлечении своего
студента, его заклеймили бы как "спекулянта-фарцовщика" и "проводника
буржуазной идеологии". А с таким ярлыком было полшага до вылета из комсомола
и отчисления. В милиции прекрасно об этом знали и играли наверняка.
Другой опасностью были банды "шакалов", которые грабили
меломанов-одиночек. Иногда эти "гоп-стопы" заканчивались не только
отобранной сумкой и разбитым носом. Ходили упорные слухи, что кого-то из
посетителей толкучки зарезали, кого-то утопили. Чтобы обезопасить себя,
меломаны стали собирать для походов на "биржу" экспедиции по 10-15 человек.
Филофония была не только рискованным, но еще и разорительным
увлечением. Цена западной пластинки доходила до 80 рублей при студенческой
стипендии в 30-40 руб. Правда, "Мелодия" уже начала выпускать лицензионные
диски - например, Маккартни с Wings (альбом "Band On The Run"), "Imagine"
Леннона, "Я почти знаменит" британца Клиффа Ричарда. Но эти мизерные тиражи
мгновенно исчезали с прилавков. На "бирже" лицензионную пластинку при
госцене в 2 рубля 15 копеек "толкали" уже за 20-25 рублей.
Наскрести такую сумму было непросто, поэтому чаще покупались бобины с
пленкой Шосткинского комбината "Свема". Самой удобной считалась
250-метровая, на которую полностью помещалась западная пластинка-"лонгплей".
Нередко внутрь картонной коробки с катушкой наклеивались черно-белые
фотографии, которые переснимали с конверта "фирменной" пластинки. Такая
"иллюстрированная" кассета стоила примерно 20 рублей.
Но если уж в руки к Чижу попадали "пласты" (так называли западные
пластинки), он старался выжать из них максимум информации. Это был целый
ритуал. Перед тем, как прослушать диск, он перерисовывал в свой талмуд
логотип группы и название альбома. Затем переписывал состав исполнителей
(кто на чем играет) и слова песен. (При этом он обратил внимание, что
английские тексты даются без знаков препинания, просто как одно большое
предложение. "Причем, мне еще нравилось, когда нет первой заглавной буквы.
Текст начался как бы из Ниоткуда... и Нигде не закончился. Позже, когда я
стал сочинять песни, я решил "содрать" эту манеру"). Наконец, с помощью
словаря Чиж пытался перевести хотя бы названия песен (таким образом он
прибрел минимальный запас английской лексики).
Кроме музыкально-информационного кайфа, "пласты" доставляли еще и
огромное эстетическое удовольствие. Здесь имело значение все - качество
бумаги, сочность красок, даже запах самой пластинки. Чижу нравилось ощущать
в руках плотный импортный картон, рассматривать фотографии музыкантов. (До