"Николь Джордан. Экстаз " - читать интересную книгу автора

- Она писала вам?
- Не слишком часто. Может быть, раза два в год, но письма были. И в
последних посланиях все чаще давала понять, что постепенно пришла в себя и
горько сожалеет о содеянном. О том, что выпала из того круга, к которому
принадлежала по рождению и воспитанию, и вынуждена вести совсем иной образ
жизни... Она очень сильно желала, чтобы твоя жизнь была не такой, как у нее.
Рейвен должна была признаться самой себе, что не может не верить тому,
что сейчас слышит. Ведь иначе мать вряд ли уделяла бы столько времени и сил
ее воспитанию в духе традиций и правил поведения, свойственных высшему
обществу метрополии и самого Лондона. Более того: будучи на смертном одре,
она заставила дочь дать клятву, что та будет искать и найдет себе супруга,
непременно принадлежащего к аристократии...
- У вас сохранились письма от мамы? - спросила она, отвлекаясь от
воспоминаний.
- Нет, я не оставила их. Но уверена, Элизабет одобрила бы твой
теперешний выбор.
- Вернее, почувствовала бы облегчение, - поправила ее Рейвен, - оттого,
что никто уже не назовет меня незаконнорожденной. А если кому-то и придет в
голову, то на герцогиню Холфорд это произведет куда меньшее впечатление, чем
на какую-то мисс Кендрик, не так ли?
Леди Кэтрин не сочла нужным прямо отвечать на этот вопрос, но заметила,
что она лично вполне удовлетворена поведением Рейвен и даже испытывает
чувство облегчения от того, что она не пошла по стопам матери и не опозорила
семью.
Слова вызвали у Рейвен новую волну негодования, и, сжав руки в кулаки,
она ледяным тоном сказала:
- Если вы так опасались за мое поведение, тетя Кэтрин, то зачем же
предоставили мне жилище и даже субсидировали выходы в свет?
- Отвечу прямо: чтобы соблюсти приличия. И еще потому, что этого хотел
твой дед. - Она неодобрительно фыркнула. - По моему мнению, если хочешь
знать, он ведет себя не слишком умно и расчетливо, относясь к тебе чуть ли
не как к блудной дочери. Полагаю, этим он с запозданием пытается смягчить
свое отношение к собственной дочери, которое считает теперь чересчур
жестоким. С чем я совершенно не согласна: Элизабет понесла заслуженное
наказание.
- Конечно, тетя, - уже не сдерживая язвительности, сказала Рейвен, -
вам, как одному из главных третейских судей в высшем обществе, гораздо
виднее, как к чему относиться.
Неизвестно, уловила ли леди Кэтрин иронию в словах племянницы, но ни
один мускул не дрогнул у нее на лице, когда она спокойно произнесла:
- Однако довольно болтовни. Тебе нужно поторапливаться. Негоже
заставлять благородного герцога торчать в одиночестве у алтаря.
- Вы совершенно правы, тетя... Как всегда...
Оставшись одна, Рейвен перевела дух и снова воззрилась на коробку с
жемчугом. Его блеск не радовал глаз: от него, казалось, исходило презрение,
которое ощущала она все эти месяцы в голосе и выражении лица тетки.
Пренеприятная она особа, эта леди Кэтрин...
Про своего деда, лорда Латтрелла, Рейвен такого бы не сказала. Он был
намного старше своей сестры Кэтрин и намного мягче по характеру. Даже не
верилось, что этот человек мог когда-то поступить так сурово со своей родной