"Диана Джонсон. Брак " - читать интересную книгу автора

отделе "Милого дома" в Орегоне, обычных приветствий, нескольких случаев,
когда он помогал ей разбирать ящики с керамической посудой, обнаруженные на
очередном чердаке. Вчера ночью эта страсть нашла выход в поцелуях более чем
опытного любовника, которые показались ей искренними.
Каждый поцелуй Делия считала потерянным безвозвратно. Ей запомнились
только слова. Ошеломляющие, чудесные. Эта ночь определила все будущее,
которое в объятиях Габриеля представлялось Делии таким ясным. Ее грудь
горела от прикосновения его пальцев. Она и прежде влюблялась, хотя и не
слишком часто, но на этот раз ее чувство было совсем иным, почти священным.
Именно поэтому она поняла: что-то случилось, он не смог бы просто
исчезнуть, не сказав ни слова, оставив ее совсем одну во французском отеле.
Подниматься к себе в номер ей не хотелось. Делия вдруг поняла, что там
ее будет терзать беспокойство. Выломать тонкую, как картон, дверь не
составит труда, коридоры пусты, никто не услышит ее, не прибежит на помощь.
Впрочем, она не знала, как это произойдет, не верила, что кому-нибудь придет
в голову причинить ей боль. Никто не отважится обидеть ее, пока рядом два
агента ФБР. Два Фрэнка и тот журналист. Все они казались себе на уме, но
выглядели вполне безобидно. А журналист был даже хорош собой.
Делия стала вспоминать все свои недавние телефонные разговоры - с
Сарой, с матерью и отцом, с братом Бойдом. Сквозь их утешения отчетливо
слышались завистливые нотки - ведь она пережила настоящее приключение в
далеком Париже! Да, соглашалась она, случившееся было бы приключением, если
бы не тревожные подробности и, главное, исчезновение Габриеля. Деньги,
паспорт, необходимость торчать в дешевом отеле - все это мелочи.
А еще она видела на Блошином рынке убитого человека, которого какие-то
дела связывали с Габриелем, а он куда-то пропал. Делия пыталась отделаться
от дурного предчувствия или хотя бы вернуться к действительности, но не
могла. Густой туман обволакивал ее мозг, мешал рассуждать здраво. Убийство,
кража, ищейки из ФБР, даже кинозвезды не могли прорваться сквозь плотные
миазмы усталости и апатии. Делия рассудила, что недомогания, вызванные
разницей во времени и перелетом через океан, оказались забытыми на две
предыдущие ночи, вытесненными объятиями Габриеля, но теперь они предъявили
свои права и ее одолевала сонливость. Веки стали тяжелыми, глаза слипались.
Она прилетела во Францию в пятницу, а сегодня уже воскресенье. Было четыре
часа дня, самое медлительное и неприятное время суток. Выспаться ей вряд ли
удастся. Поможет кофе, подумала она, и прогулка вокруг квартала - не посадят
же ее за это в тюрьму!
Выйдя из отеля, она остановилась и огляделась по сторонам. Ходила она
всегда с трудом, но страдания причиняла не боль, а сознание того, как сильно
искривлено ее бедро. Впервые ей представился случай разглядеть парижскую
улицу. Два прошедших дня, дымка ее влюбленности в Габриеля, убийство, кража,
изумление, а потом страх, новые лица и разговоры - все это на время было
забыто. Мимо проехал автобус, промчалось такси, людей попадалось больше, чем
возле "Милого дома" или даже в Портленде. Делия долго простояла у витрины
африканского портного, выставившего яркие платья из набивных тканей,
причудливые головные уборы и пышные юбки. Поразмыслив, она решила, что такие
вещи не стоит привозить в Орегон - их там не продашь, несмотря на народный
колорит. Интересно, носит ли их кто-нибудь здесь, в Париже? В Париже, во
Франции, чужой стране, где ей не с кем даже поговорить.
Чтобы прогнать страх, она вспомнила об американцах, с которыми