"Мор Йокаи. Сыновья человека с каменным сердцем" - читать интересную книгу автора

визиты дамам Планкенхорст. Он зачастил к ним.
Ухаживал он в этом доме буквально за всеми: за баронессой, за ее
дочерью и даже за их постоянными гостьями. Он полагал, что таким образом
сумеет скрыть свои истинные намерения.
Енё необыкновенно радовало такое поведение брата: сам он был безумно
влюблен в Альфонсину.
Она и впрямь была очень красива: вдохновенное лицо, прекрасная фигура.
Тонкие, правильные черты, томный взгляд; все ее движения и жесты были полны
очарования.
Но какая черная душа обитала в этом ангельском теле!
Эти сверкавшие, словно синее небо, глаза были теми звездами, при
взгляде на которые астролог предсказал бы: "Пропадешь, если они станут
светить тебе в пути".
Однажды, после бала, Альфонсина с помощью камеристки снимала свое
вечернее платье. У нее была отдельная от матери спальня.
Камеристку звали мадемуазель Бетти.
Когда они остались одни, Альфонсина спросила:
- Что поделывает Bakfisch?
"Bakfisch" в это время уже крепко спала. Те, кто желают придать этому
немецкому слову ласковый оттенок, обычно понимают под ним едва оперившуюся
девушку-подростка, уже не ребенка, но в то же время еще не барышню; это
невинное и наивное создание уже способно что-то чувствовать, но еще не
понимает, что именно; сердце щебечет, но еще не знает о чем; шутку она
подчас расценивает всерьез, а серьезные доводы принимает за шутку; впервые
сказанный ей комплимент она готова принять за чистую монету. Вот что такое
Bakfisch!
- Bakfisch учится плавать, - с ужимкой отвечала камеристка.
- Все еще держась за веревочку? Не отпустила ее?
- Подождите, скоро отпустит, - отвечала Бетти, расчесывая волосы
Альфонсины с тем, чтобы уложить их на ночь. - Прошлый раз, причесываясь, она
вдруг спросила меня: "Чьи волосы красивее: мои или Альфонсины?"
- Ха-ха-ха! Вот как!
- Я ей ответила: ваши, конечно, красивее.
При этих словах и барышня и камеристка громко рассмеялись.
- Значит, она уже знает, что красива?
- В этом я всячески стараюсь ее убедить, но каждый раз добиваюсь
обратного результата. Однажды я стала вдалбливать нашей девице, будто ей
очень идет улыбка: у нее, мол, прекрасные зубы. С тех пор, улыбаясь, она
упорно сжимает губы. Когда же я сказала, что у нее необыкновенно красивый,
высокий лоб, придающий ее лицу и взгляду особое обаяние, она взяла за
привычку напускать на лоб волосы с тем, чтобы он казался как можно уже.
- Кривляка! Я ведь знаю, что она говорит себе: я так красива, что могу
позволить себе скрывать свою красоту. Скажите, она любит мечтать?
- Да, но мечты у нее странные. Как-то она надела на голову платок
баронессы, подошла к зеркалу и рассмеялась: "Какая, говорит, я буду
прелестная и хорошая жена!" С тех пор она частенько представляет себя в этой
роли. "Своему мужу, говорит, я буду готовить то-то и то-то. Вечерами стану
ждать его у камелька. Когда он придет домой, мы сядем рядком и станем читать
вместе одну книгу, затем перейдем к столу и будем есть из одной тарелки,
пить из одного бокала и звать друг друга не иначе, как "сердечко мое". А