"Мор Йокаи. Венгерский набоб [H]" - читать интересную книгу автора

марокканского бея похитил из гарема. Один сезон - в Италии; там у меня на
озере Комо изысканнейшая вилла была. Лучшим французским авторам, auteurs,
заказал описание своих путешествий и в нескольких волюмах [томах (франц.)]
издал - под своим именем, конечно; за это избран в academic des sciences
[академию наук (франц.)]. На гомбургских водах полмиллиона на скамеечке
забыл - и бровью не повел, ха-ха! Так что мои несчастные четыреста тысяч
теперь - фу-фу вместе с капиталом!
И он жестом и губами изобразил, как улетучилось его состояние.
Барин Янчи, все больше уходя в себя, только глядел на довольно молодого
еще повесу, и глубокий вздох вдруг вырвался из его груди.
- Ну, да ничего, - поспешил успокоить его наш шевалье [кавалер,
высокородный дворянин (франц.)], - пока один миллион есть, и два можно
потратить, этой науке нетрудно обучиться. Но в конце концов этим fripons
des creanciers, этим подлецам кредиторам пришла-таки блажь требовать денег
у меня; только начни один болван, все сейчас же за ним. Я их в шею, они -
в суд; пришлось оставить Париж. C'est pour se bruler la cervelle! Хоть
пулю в лоб. Mais v'la [но тут; но вдруг (франц.)] счастье мне улыбнулось.
Внезапно брат отца моего, много его богаче, некто Янош Карпати...
- Ага!
- ...эдакий совсем из ума выживший старикашка, о нем чего только не
болтают...
- В самом деле?
- Да. Что он никуда из своей деревни не вылазит, а устроил себе там в
барском доме театр с собственными комедиантами и лучших артисток привозит,
чтобы они ему песни народные пели. И будто настоящие хоромы для собак
своих построил - и ест с ними за одним столом.
- А еще что?
- А еще - что у него гарем целый из крепостных девушек и он с такими же
забулдыгами, вроде себя, пляшет там с ними до самого утра, а потом стравит
их всех между собой и тут уж форменный мордобой начинается.
- А еще?
- И до того будто бы дошел, что терпеть не может ничего чужестранного,
даже гороха не велит на стол подавать, потому что он привозной, - одну
паприку; кофе тоже у него в доме под запретом, а вместо сахара мед
употребляет. Ну, не чудак?
- Еще какой. Ну, а еще что-нибудь знаете про него?
- Ах, да пропасть всяких таких вещей. Вся его жизнь - сплошное
чудачество. Единственное, что он путного сделал, этот состоятельный мой
дядюшка, этот набоб венгерский, этот Плутос, так это то, что однажды,
когда я уже до последнего доходил и мне уже ничего не могло помочь, кроме
богатого наследства, - взял объелся чибисовыми яйцами и помер наутро, о
чем меня не замедлили уведомить.
- И вы, значит, явились теперь вступить этим наследством во владение?
- Ma foi! [Клянусь богом! (франц.)] А зачем же иначе принесло бы меня
сюда, в жалкие сии края.
- Ну, так можете поворачивать оглобли и катить себе обратно в Париж
свой или в Италию; хоть в Марокко. Потому что этот выживший из ума дядюшка
ваш, этот богач-сумасброд - я и пока еще не умер.
Абеллино оторопел, глаза у него полезли на лоб от испуга.
- Est-ce possible? Возможно ли это? - пролепетал он наконец.