"Борис Степанович Житков. Утопленник (детск.)" - читать интересную книгу автора

кулаком.
Теперь уж, шел ли я домой или из дому, всегда поглядывал, не караулит
ли где Федя.
Девчонка наша сказала мне, что в воскресенье Федя час, если не два,
ходил под окнами.
Так прошел месяц. Я уходил за рыбой в море и редко бывал дома. Потом
как-то, в праздник, я оделся в чистое и пошел в город. Я уж поднялся на
спуск, как тут заметил, что за мной все время кто-то идет. Оглянулся -
Федя-утопленник. Он сейчас же нагнал меня:
- Милость мне сделайте и уважение старой женщине, тут недалеко,
зайдите! Живой рукой. Мамаша, не поверите, высохли вовсе.
Он так просил, что я решился: зайду и объясню, чтоб больше не
приставали и чтоб никаких мне больше утопленников!
Жили они в комнатушке с кухней. Чистенько, и все бумажками устлано: и
плита и полочки. "Старуха" была крепкая, лет сорока пяти.
Она мне и в пояс поклонилась, хотя я не старше был ее Федьки. А потом
глянула на меня очень крепенько.
- Что ж это вы, - говорит, - молодой человек, как бы сказать,
чванитесь? Вам господь послал человеку жизнь спасти, слов нет - спасибо, -
она снова поклонилась, на этот раз уж не очень. - А что же выходит? Вы
благодарность нашу ногой швыряете, а сами должны понимать, вы не мальчик: он
у меня один, смерть за ним ходила, слава Христе, - она твердо
перекрестилась, - смерть не вышла ему, и должны мы это дело искупить. А если
мы это указание оставим без внимания, то, значит, снова нас оно мучить
будет, и тогда уж ему... - она огляделась, - тогда ему уж прямо в ведре
утонуть может случиться. На это вы его навести хотите, молодой человек? Да?
- и уж такими она на меня злыми глазами глядела, так бы вот и прошпилила
насквозь. - Молчите? А то, что мать сохнет, что я его каждый день точу:
возблагодарил? А то, что я листом осиновым дрожу, думаю: как же это он
останется в воде неплаченный. А? Это вам нипочем? В баню пойдет, так я как
на угольях, пока воротится.
- Так что же вы хотите? - я уж стал пятиться к двери.
- Что хотим? - закричала мне в лицо эта мамаша. - Да ты-то что, ирод,
хочешь? Бочку золота хочешь? Нет у нас бочек! С огурцами у нас кадушка, с
огурцами! Так какого тебе рожна еще подать, чтоб ты взял, креста на тебе
нет! На, на самовар, - она схватила с полки медный самовар и тыкала им мне в
живот. - Подушку? Федор, подавай подушки!
Она поставила самовар мне под ноги, бросилась к кровати, - там, как
надутые, лежали пузырями две громадные подушки. С этими подушками она пошла
на меня.
Я бросился к дверям. Ах, ты, дьявол! Когда их успел запереть Федька?
- Мадам, успокойтесь! - сказал я. - Вы просто дайте мне копеечку на
счастье, и будем квиты.
- Это за кошку дают! - закричала мамаша. - За кошку выкуп! Так вот как?
Тебе что Федя мой, что котенок - одна цена? А я за тебя три молебна служила.
- Ладно, - говорю, - ладно; пусть завтра Федя приходит, я скажу, мы
порядим и будем квиты.
- Ступайте, молодой человек, только вижу я, что вы за гусь! Завтра так
завтра. Ишь ведь, и цены себе не сложит! Проводи, Федор!
Я уж за дверью слыхал, как она сказала: