"Борис Степанович Житков. Черные паруса (детск.)" - читать интересную книгу авторагибко двигались и блестели чешуей на солнце, как змеи. Убитые галерники
валялись среди окровавленных банок, многие так и оставались на цепи, простреленные пулями и стрелами солдат. Мавры-галерники наспех объясняли землякам, что случилось. Они говорили все сразу. Сарацинский капитан все уже понял. Он велел всем молчать. Теперь, после гама и рева, первый раз стало тихо, и люди услышали море, как оно билось между бортами судов. Галера осторожно продвигалась вперед, лежа в дрейфе, ждала своей участи, и только чуть полоскал на ветру уголок высокого паруса. Сарацинский капитан молчал и обводил глазами окровавленную палубу, убитых людей и нежные белые крылья парусов. Галерники смотрели на сарацина и ждали, что он скажет. Он перевел глаза на толпу голых гребцов, посмотрел с минуту и сказал: - Я даю свободу мусульманам. Неверные пусть примут ислам. Вы подняли руку на врагов, а они на своих. Глухой ропот прошел по голой толпе. Турок, Грицков сосед, вышел, стал перед сарацинским капитаном, приложил руку ко лбу, потом к сердцу, набрал воздуху всей грудью, выпустил и снова набрал. - Шейх! - сказал турок. - Милостивый шейх! Мы все - одно. Шиурма - мы все. Зачем одним свобода, другим нет? Они все наши враги были, эти, которых мы убили. А мы все на одной цепочке были, одним веслом гребли, и правоверные и неверные. Одной плеткой нас били, один хлеб мы ели, шейх. Вместе свободу добывали. Одна пусть судьба наша будет. парус. Шейх смотрел в глаза турку, крепко смотрел, и турок уперся ему в глаза. Смотрел, не мигая, до слез. И все ждали. И вдруг улыбнулся сарацин. - Хорошо ты сказал, мусульманин. Хорошо! - Показал рукой на убитых и прибавил: - Смешалась ваша кровь в бою. Будет всем одно. Убирайте судно. Он ушел, перескочил на свою саэту. Все завопили, загомонили и не знали, за что приняться. Радовались, кто как умел: кто просто махал руками, кто дубасил до боли кулаком по борту галеры, другой кричал: - Ий-алла! Ий-алла! Сам не знал, что кричал, и не мог остановиться. Грицко понял, что свобода, и орал вместе со всеми. Он кричал в лицо каждому: - А я ж казав! А я ж казав! Первый опамятовался Грицков турок. Он стал звать к себе людей. Он не мог их перекричать и манил руками. Турок показывал на раненых. И вдруг гомон стих. Шиурма принялась за дело. С сарацинской саэты пришли на помощь. Отковали тех, кто не успел перепилить цепи и остался у своей банки. Когда взяли тело старого каторжника, все притихли и долго смотрели в мертвое лицо товарища - не могли бросить в море. Сарацины его не знали. Они подняли его. Зарычала цепочка через борт, загремела, и приняло море |
|
|