"Борис Степанович Житков. Черные паруса (детск.)" - читать интересную книгу автора

ручку.
А негр водил мутными глазами по сторонам - он уже ничего не видел и
собирал последнюю память. Память обрывалась, и негр уж плохо понимал, где
он, но все же в такт барабану сгибался и тянулся за вальком весла.
Вдруг он пустил руки: они сами разжались и выпустили валек.
Негр рухнул спиной на банку и скатился вниз. Товарищи посмотрели и
скорей отвернулись: они не хотели глядеть на него, чтобы не обратить
внимания подкомитов.
Но разве что укроется от подкомита?
Уже двое с плетьми бежали по мосткам: они увидали, что пятеро гребут, а
шестого нет на Грицковой банке. Через спины людей подкомит хлестнул негра.
Негр слабо дернулся и замер.
- А, скотина! Валяться? Валяться? - шипел подкомит и со злостью, с
яростью хлестал негра.
Негр не двигался. Мутные глаза остановились. Он не дышал.
Комит с юта острым глазом все видел. Он сказал два слова офицеру и
свистнул.
Весла стали.
Галера с разгону шла вперед, шумела вода под форштевнем.
Комит пошел по мосткам, подкомиты пробирались между банок к негру.
- Что? Твой негр! - крикнул вдогонку комиту Пиетро Гальяно.
Комит повел лопатками, как будто камнем ударили в спину слова капитана,
и ускорил шаги.
Он вырвал плеть у подкомита, сжал зубы и изо всей силы стал молотить
плеткой черный труп.
- Сдох!.. Сдох, дьявол! - злился и ругался комит.
Галера теряла ход. Комит чувствовал, как зреет на юте гнев капитана. Он
спешил.
Каторжный кузнец уже возился около ноги покойного. Он заметил, что
цепочка надпилена, но смолчал. Гребцы смотрели, как подкомиты поднимали и
переваливали через борт тело товарища. Комит последний раз изо всей злой
силы резнул плетью по мертвому телу, и с шумом плюхнуло тело за борт.
Стало темно, и на корме зажгли над трельяжем фонарь, высокий, стройный,
в полчеловеческого роста фонарь, разукрашенный, с завитками, с фигурами, с
наядами на подножке. Он вспыхнул желтым глазом через слюдяные стекла.
Небо было ясное, и теплым светом горели звезды - влажным глазом
смотрели с неба на море.
Из-под весел белой огненной пеной подымалась вода - это горело ночное
море, и смутным, таинственным потоком выбегала в глубине струя из-под киля и
вилась за судном.
Гальяно пил вино. Ему хотелось музыки, песни. Хорошо умел петь второй
офицер, и вот Гальяно приказал замолчать барабану. Комит свистнул. Дробь
оборвалась, и гребцы подняли весла.
Офицер пел, как певал он дамам на пиру, и все заслушались: и галерники,
и свита, и воины. Высунулся из своей каюты капеллан, вздыхал и слушал
грешные песни.
Под утро побежал свежий трамонтан и полным ветром погнал галеру на юг.
На фордевинд шла галера, откинув свой косой фок направо, а грот - налево.
Как бабочка распустила крылья.
Усталые гребцы дремали. Гальяно спал в своей каюте, и над ним