"Борис Степанович Житков. Черные паруса (детск.)" - читать интересную книгу автора

Капеллан читал латинские молитвы и кропил пушки, мушкеты, арбалеты,
спустился вниз и кропил камни, которые служили вместо ядер, глиняные горшки
с огненным составом, шарики с острыми шипами, которые бросают при атаке на
палубу врагам. Он только остерегся кропить известь, хотя она и была плотно
укупорена в засмоленных горшках.
Шиурма знала уже, что это не проба, а поход.
Старый каторжник, что не признавал папы римского, что-то шепнул
переднему гребцу. И пока на баке все тянули в голос "Те deum", быстро, как
ветер бежит по траве, зашелестели слова от банки к банке. Непонятные
короткие слова.


21. Свежий ветер

Ветер, все тот же юго-западный ветер, дул весело и ровно. Начал
играючи, а теперь вошел в силу, гнал бойкую зыбь и плескал в правую скулу
галеры.
А галера рылась в зыбь, встряхивалась, отдувалась и рвалась вперед, на
другой гребень.
Поддает зыбь, блестят брызги на солнце и летят в паруса, обдают людей,
что столпились на баке.
Там солдаты с подкомитом говорили про поход. Никто не знал, что затеял
Пиетро Гальяно, куда он ведет галеру.
Всем выдали вина после молебна; тревожно и весело было людям.
А на юте, под трельяжем, патриций сидел на своем троне, и старший
офицер держал перед ним карту моря. Комит стоял поодаль у борта и старался
уловить, что говорит командир с офицером. Но комит стоял на ветру и ничего
не слышал.
Старый каторжник знал, что Гальяно здесь врага не встретит. Знал, что
такой погодой они к утру выйдут из Адриатики, а там... Там пусть только
нападут...
Матросы разносили суп гребцам. Это были вареные фиги, и там плавало
сверху немного масла. Суп давали в море через день - боялись, чтоб еда не
отяготила гребцов на их тяжелой работе. Негр не ел - он тосковал на цепи,
как волк в клетке.
К вечеру ветер спал, паруса обессиленно повисли. Комит свистнул.
Матросы убирали паруса, лазая по рейкам, а гребцы взялись за греблю.


22. На юте

И опять барабан забил дробь - четко, неумолимо отбивал он такт, чтобы
люди бросались вперед и падали на банки. И опять все триста гребцов, как
машина, заработали тяжелыми, длинными веслами.
Негр вытягивался всей тяжестью на весле, старался, даже скалился. Пот
лил с него, он блестел, как полированный, и банка под ним почернела -
промокла. То вдруг силы оставляли этого громадного человека, он обмякал,
обвисал и только держался за валек слабыми руками, и пятеро товарищей
чувствовали, как тяжело весло: грузом висело черное тело и мешало грести.
Старый каторжник глянул, отвернулся и еще сильней стал налегать на