"Дэвид Джерролд. В зоне сотрясения" - читать интересную книгу автора

припадать к земле не раздумывая, там, где стоишь, - и один раз ты плюхаешься
на траву и слышишь, как автоматная очередь свистит над твоей головой, вместо
того чтобы беспрепятственно распороть тебе кишки. И этот единственный раз
оправдает все остальные случаи, когда ты падал мордой в грязь, а над головой
у тебя ничего не свистело.
Ты привыкаешь прислушиваться к этому чувству. Ты никогда ему не
изменяешь. Годы спустя, даже после того, как Вьетнам остался далеко позади,
ты все еще прислушиваешься. Ты прислушиваешься к миру, словно он тикает, как
мина, отсчитывая секунды. Ты слушаешь, даже не понимая, что именно ты
ожидаешь услышать.
Стоя на Мэлроуз-авеню, я испытывал нечто подобное. Нет, я не ждал
автоматной очереди в упор, но меня не покидало ощущение, что здесь есть
что-то еще. То, что выходит на улицы поздно ночью. И добрые люди не хотят
здесь находиться, когда оно здесь шляется.
Возвращаюсь назад к машине, открываю дверцу и исчезаю в укрытии. Сижу и
жду, не зная чего. Просто смотрю, кто появляется из темноты. Исполняю долг
дозорного. Глаза и уши открыты, мозг отдыхает. Наблюдение. Изучение
Мэлроуз-авеню.
На улице начинается ночная жизнь. Движение относительно оживляется.
Снуют подростки, похоже, что гомики. "Мальчики", по одному, иногда по двое.
Иногда попадается "девочка". Дети ночи выбираются из своих дневных гробиков
и поодиночке перемещаются в полумраке, оживив своим присутствием один или
два квартала, потом так же беззвучно исчезают. Для меня пока не вполне
очевидно, что здесь происходит.
В конце концов я вышел из машины и отправился прогуляться. На запад,
где Мэлроуз под углом подходит к Ла Синега. Куда направляются эти подростки?
Откуда они идут?
Ага, вот оно!
Через полквартала к востоку - огоньки. Затемненная арт-галерея с
незаасфальтированным участком под парковку. Участок темный, без освещения. В
дальнем конце обнесенный забором дворик. Отдельный. Скромный. Не
привлекающий внимания. Можно тысячу раз проехать мимо и ничего не
заподозрить, даже если искать именно его. Скрытый и незаметный. Как
вьетконговец. Те, что прячутся от посторонних глаз, обычно или напуганы, или
охотятся. Второе куда опаснее.
Два-три подростка стоят на участке, курят, болтают. Здесь поместится
только несколько машин. Я нащупываю в кармане пачку сигарет. В первый раз я
бросил курить, когда умер Эд Марроу,[27] потом, когда уезжал из Да Нанга, и
еще раз, когда вышел из самолета в Сан-Франциско. На третий раз я с этим
завязал, но все еще по привычке таскал с собой сигареты. Вытаскиваю одну,
подхожу - это "девочки". Прошу огонька, киваю, говорю "спасибо", жду.
- Ты новенький? Пожимаю плечами:
- Вернулся в город.
- Где ты был?
- Вьетнам.
- О, я слышала, там очень плохо.
- Да. И становится все хуже.
Подростки не называют настоящих имен. Высокий, тощий, с прямыми черными
волосами - это Мэйм. Прожигатель жизни пониже - Питч, блондин представляется
как Снупи.[28]