"Джером Клапка Джером. Памяти Джона Ингерфильда и жены его Анны" - читать интересную книгу автора

И груды бочонков на его пристанях растут и множатся; его суда и баржи
плывут по грязной реке бесконечными караванами; вокруг его заплывших жиром
котлов роится еще больше изнемогающих, грязных созданий, превращающих масло
и сало в золото.
Но вот однажды летом из своего гнезда где-то далеко на Востоке вылетает
на Запад зловещая тварь. Покружившись над предместьем Лаймхаус, увидев здесь
тесноту и грязь и почуяв манящее зловоние, она снижается.
Имя этой твари - тиф. Сначала она таится незамеченной, тучнея от жирной
и обильной пищи, которую находит поблизости, но, наконец, став слишком
большой для того, чтобы прятаться дольше, она нагло высовывает свою
чудовищную голову, и белое лицо Ужаса с криком проносится по улицам и
переулкам, врывается в контору Джона Ингерфилда и громко заявляет о себе.
Джон Ингерфилд на некоторое время погружается в раздумье. Затем он
садится на лошадь и по ухабам и рытвинам во весь опор скачет домой.
В прихожей он встречается с Анной и останавливает ее.
- Не подходите ко мне близко, - говорит он спокойно. - В Лаймхаусе
эпидемия; говорят, болезнь передается даже через здоровых людей. Вам лучше
уехать из Лондона на несколько недель. Отправляйтесь к отцу; когда все
кончится, я приеду за вами.
Он далеко обходит ее и поднимается наверх, где несколько минут
разговаривает со своим камердинером. Спустившись, он снова вскакивает в
седло и уезжает.
Немного спустя Анна поднимается в его комнату. Слуга, стоя на коленях,
укладывает чемодан.
- Куда вы его повезете? - спрашивает она.
- На пристань, сударыня, - отвечает слуга. - Мистер Ингерфилд намерен
пробыть там день или два.
Тогда Анна усаживается в большой пустой гостиной и в свою очередь
начинает размышлять.
Джон Ингерфилд, вернувшись в Лаймхаус, видит, что за короткое время его
отсутствия эпидемия сильно распространилась. Раздуваемый страхом и
невежеством, питаемый нищетой и грязью, этот бич, подобно огню, охватывает
квартал за кварталом. Болезнь, долгое время таившаяся, теперь появилась
одновременно в пятидесяти разных местах. Не было ни одной улицы, ни одного
двора, которых она бы миновала. Более десятка рабочих Джона уже слегло. Еще
двое свалились замертво у котлов за последний час. Паника доходит до
невероятных размеров. Мужчины и женщины срывают с себя одежду, чтобы
посмотреть нет ли пятен или сыпи, находят их или воображают, что нашли, и с
криком, полураздетые, выбегают па улицу. Два человека, встретившись в узком
проходе, кидаются назад, страшась даже пройти близко друг от друга. Мальчик
нагибается, чтобы почесать ногу - поступок, который в обычных условиях не
вызвал бы в этих краях особого удивления. Моментально все в ужасе бросаются
вон из комнаты, и сильные давят слабых в своем стремлении скрыться.
В то время не было организованной борьбы с болезнью. В Лондоне нашлись
добрые сердца и руки, готовые оказать помощь, но они еще недостаточно
сплочены для того, чтобы противостоять столь стремительному врагу. Есть
немало больниц и благотворительных учреждений, но большинство из них
содержится в Сити на средства отцов города исключительно для бедных граждан
и членов гильдий. Немногочисленные бесплатные больницы плохо оборудованы и
уже переполнены. Грязный, расположенный на отлете Лаймхаус, всеми позабытый,