"Джером К.Джером. Избранные произведения (Том 1)" - читать интересную книгу автора

одну черточку, строит вокруг нее целую серию забавных происшествий. Каждое
из них непременно должно быть связано с этой черточкой (которая сама по
себе далеко не всегда бывает смешной), вытекать из нее естественно и
непринужденно, иначе комизм превратится в бездушное, механическое
рассмеивание. О знаменитом дяде Поджере мы знаем только одно: он полон
жажды деятельности, и ничего смешного здесь еще нет. Но Джером, увидев
пожилого полнеющего джентльмена, энергично проталкивающегося через толпу,
сумел придумать десяток ситуаций, в которых бьющая через край энергия
джентльмена найдет себе самое неожиданное и самое нелепое применение.
Нередко стержнем повествования служит даже не эта единственная,
отмеченная автором черточка в характере героя, а какой-нибудь случай или
обстоятельство, привлекшее внимание писателя. Хозяин дарит под рождество
своему служащему гуся. "Ну, вот еще, опять слащавый рассказик о добром
хозяине!" - с досадой думает читатель. Но он ошибается: для Джерома это
отличная завязка, его фантазия пририсует к ней превосходное комическое
продолжение. Да и вообще для такого мастера сюжета и такого неисчерпаемого
"выдумщика", каким был Джером, завязкой могло служить любое, самое
незаметное, самое обыденное происшествие.
Юмор характеров более психологичен и в то же время менее остер
сюжетно. Автор создает комический характер, смешной во всех своих сторонах
и проявлениях, и тогда источником комизма оказывается уже не ситуация, а
сам герой, одно воспоминание о котором вызывает у читателя улыбку.
Замечательные образцы юмора характеров - молодой и старый Уэллеры в
"Записках Пиквикского клуба" Ч. Диккенса. Мистер Уэллер-старший - это тип
старого чудака, а его сын - тип так называемого "кокни", самоуверенного,
сметливого и бойкого столичного жителя, непоколебимо убежденного в
величайшем превосходстве лондонцев над всеми остальными представителями
рода человеческого. В поведении отца и сына нет, казалось бы, ничего
абсурдного, напротив, оно строго мотивировано и, следовательно, вполне
разумно. Но стоит им появиться на страницах романа - и мы начинаем
смеяться; мы смеемся их шуткам, их манерам, позам, жестам, их нехитрой
житейской философии. Понятно, что создание истинно комических характеров
требует от писателя подлинного мастерства психолога и глубокого знания
жизни. С известными оговорками было бы справедливым признать, что юмор
характеров выше юмора положений.
И все же юмор положений никак не чужд английской литературе. Он
присущ, например, комедиографии второй половины XVII и первой половины
XVIII века. Рядом с юмором характеров он встречается и у Филдинга, и у
Смоллета, и у Шеридана, и даже у Диккенса. Следовательно, нельзя
согласиться с теми, кто безапелляционно объявлял юмор Джерома К. Джерома
"новым", идущим вразрез с традициями английской юмористики. Вернее другое,
а именно: у великих английских юмористов смешное служило высоким идейным и
социальным целям, тогда как юмор Джерома не возвышается над довольно
поверхностной наблюдательностью, и писателю чуждо стремление к большим
обобщениям.
Джером почти не писал о том, чего не видел и не знал по собственному
опыту. Великосветское общество было так же чуждо ему, как экзотика колоний
и тайны лондонского "дна". Его неизменный герой - это средний англичанин,
трезвый, рассудительный, немного неповоротливый и тяжелый на подъем,
наделенный хорошим чувством юмора. Его жизнь знакома писателю во всех