"Сильви Жермен. Дни гнева " - читать интересную книгу автора

превратился в их хозяина, владельца лесов, обеспечивавшего их работой, и
потому хуторяне и ненавидели его, и восхищались им.
Эта ненависть и это восхищение усугублялись тем, что, разбогатев,
Амбруаз Мопертюи вернулся на хутор, в котором родился. Никто не заставлял
его возвращаться в Лэ-о-Шен, откуда он ушел ребенком; он мог бы остаться в
Кламси, где жил уже давно, перебраться из обветшалого Вифлеемского
предместья, где ютились сплавщики, в центр города и купить себе там отличный
дом с видом на главную улицу и с большим садом. Но он не захотел. Его
устраивал двор в Лэ-о-Шен. Чем объяснялась эта тяга, можно было только
гадать: то ли тоской по родным местам, то ли желанием отомстить землякам.
Прежде Приступок принадлежал семье Мурро. Жанна Мопертюи, мать
Амбруаза, была у них в услужении. Там он родился, там и вырос. Сызмала
подсоблял лесорубам в Жалльском лесу. После смерти Франсуа Мурро его вдова
Марго рассчитала служанку. Жанна Мопертюи с сыном стала работать на других
хозяев по деревням в долине Йонны. Но мальчик тосковал по лесам. Ему не
хотелось идти в работники. Он любил не землю и скот, а деревья. И поскольку
жил он теперь вдали от лесов, на берегу реки, то выбрал ремесло сплавщика.
Это позволяло ему снова иметь дело с деревьями - стволами, которые он
вылавливал в низовьях реки, - деревьями без листвы, с обрубленными ветвями и
корнями, но все же деревьями. Одно время он даже перегонял плоты из Кламси в
Париж, когда такие перегоны еще делались. Плыл по Йонне и Сене на огромном
плоту, который за время пути увеличивался в размерах вдвое или даже втрое.
Стоя босиком на плоту, с длинным багром в руках, похожим на пастушеский
посох, он заплывал в Шарантонскую гавань. С восхода до заката, много дней
подряд, он должен был помогать плотовожатому погонять движущийся меж берегов
гигантский гурт бревен, оберегая его на стремнинах, в узких протоках и под
мостами. Но сам стать вожатым он не успел: время больших лесосплавов
миновало. Оставалось только вылавливать отдельные застрявшие бревна. Что ж,
он остался в Кламси, поселился на берегу Йонны, в Вифлеемском предместье,
среди других сплавщиков. Там он женился и произвел на свет трех сыновей.
Последнего едва успели окрестить именем Никола, в честь чудотворца,
заступника всех плавающих на водах. Его похоронили вместе с матерью,
скончавшейся через несколько дней после родов от горячки. Амбруаз Мопертюи
остался один с двумя сыновьями - Эфраимом и Марсо, - одному из которых было
в то время двенадцать, а другому - четырнадцать лет. На следующий же год он
покинул предместье сплавщиков. Ушел из города, из долины, с речных берегов.
Ушел от прибрежных жителей к лесным. И снова вернулся в лесные дебри, к
деревьям, вытянувшимся во весь свой рост на гранитных отрогах. Вернулся в
родные места. Жилище Мурро пустовало, Марго давно умерла, не оставив
потомства, которое могло бы унаследовать дом, и он медленно ветшал и
разрушался. Амбруаз купил этот пришедший в упадок дом, починил его, сделал
новые пристройки, поставил амбары и хлева и прикупил прилегающие земли.
Отныне он стал здесь хозяином.
Святой Николай, покровитель речников, не пришел на помощь ни последнему
сыну Амбруаза Мопертюи, названному в его, заступника, честь, ни матери,
выбравшей это имя для младенца. Святой Николай отвернулся от Мопертюи, будто
припомнив, что он не относится к речному племени. Но что значила для
Амбруаза эта немилость, коль скоро ее искупило чудо. Спустя недолгое время
после окончания траура по жене у него нашелся другой покровитель, не святой,
а некий лесной дух, повстречавшийся ему на берегу реки. Он был поражен