"Август Ефимович Явич. Севастопольская повесть " - читать интересную книгу автора

пленных австрияков с пулеметом привел, в другой раз ротного из колючей
проволоки вызволил, - вцепилась она в него шипами, а у него ноги перебиты. Я
его две версты на себе тащил. А кругом, скажу тебе, дождик сеет, глину
развезло - шагу не ступить, и шваб насквозь чешет... - Старик растерянно
помолчал и с сожалением добавил: - Видать, и смелость стареет.
- Ну-ну, отец, не огорчайся! С кем не бывает, особенно ежели невзначай.
Я вон одного моряка знал - смельчак проверенный, а по сто граммов ваты в уши
закладывал. "Я, говорил, как дикарь, грома боюсь, а молнии - нет, не
боюсь". - Воротаев неслышно засмеялся и пошел еле различимой на снегу
тропинкой.

2. Последний обход

Он шел в последний обход. Снарядов на батарее осталось едва ли на день.
А если немцы повторят вчерашнее число атак, то все будет кончено уже к
полудню.
Воротаев шел в морской шинели, туго стянутой в поясе черным ремнем,
чтобы не продувало, с трофейным автоматом, шел мимо братских могил; мимо
разрушенного дальномера; мимо обгорелых обломков сбитого "юнкерса" с черным
крестом и наполовину выдранной осколком снаряда свастикой; мимо руин бани,
напомнивших Воротаеву ту невозратимую пору, когда никто на батарее не смел
появиться небритый.
Он шел и думал, думал о том, что со вчерашнего вечера, как выбыло из
строя орудие "номер два", образовался на правом скате горы участок, который
более не простреливается артиллерией.
"Если прикрыть его автоматчиками, - думал он, - оголится другой
участок. Тришкин кафтан. Слишком мало осталось людей".
В конце лета номерная зенитная батарея обосновалась вблизи Севастополя,
на высоте 60,4, как обозначена эта высота на военных картах. Ядро батарейцев
составляли моряки. Они принесли с собой свои обычаи, привычки, свой трудовой
распорядок от побудки до вечерней справки, свой язык: тропинки они называли
трапами, площадки - палубами, землянки - кубриками, а Севастополь, когда они
оказались отрезанными от него, - Большой землей. Порядок на батарее был
установлен, как на корабле: горнист играл побудку, "бачковую": "Бери ложку,
бери бак, нету ложки - кушай так"; играл авралы, боевые тревоги.
Батарее приходилось много и часто стрелять, так как немцы без устали
бомбили главную морскую базу, минировали вход в бухту. В то же время батарея
не переставала тренироваться в стрельбе по наземным целям.
И когда немцы прорвались в Крым, к Севастополю, зенитная батарея,
воевавшая до тех пор с самолетами, стала воевать и с танками.
Оседлав господствующую над местностью высоту, батарея сковала
противника на виду у Севастополя. Обойти ее немцы не могли, сбить с ходу не
сумели, оставалось начать осаду этой неожиданной крепости, возникшей у них в
тылу. Немцы обрушили на нее столько огня, что высота превратилась в
действующий вулкан. Вокруг не стало живого места на земле.
Воротаев поднялся на вершину холма. В багровом сумраке вставали темные
руины Севастополя. Ветер раздувал пламя пожаров, и свет от них, то сжимаясь,
то расправляясь, далеко отбрасывал огромные корчащиеся тени, и до самого
горизонта полыхало море в красных отсветах.
С моря дул ровный и резкий ветер, неся снежную пыль, соленую на вкус и