"Алый король" - читать интересную книгу автора (Ниммо Дженни)

ПУТЕШЕСТВЕННИК

— Папа, я привела Чарли Бона, — чуть взволнованно сказала Нерен.

— Вижу, Нерен. А ведь я запретил тебе ходить в город. — Голос был хриплый, чувствовался сдерживаемый гнев. Говоря с дочерью, человек даже не взглянул на Чарли. — Полагаю, ты переходила по железному мосту?

— Прости. — Нерен уставилась на носки своих ботинок. — Я… не удержалась.

— Конечно! Не удержалась! — Отец повысил голос. — Ты когда-нибудь научишься бояться? Научишься благоразумию?

Нерен с надеждой улыбнулась:

— Но ведь ты рад, разве не так? Рад, что я привела Чарли?

Мужчина досадливо хмыкнул и с размаху всадил топор в пень. Он повернулся и молча ушел в дом.

Странно, но дверью он при этом не хлопнул. Тем не менее, Чарли почувствовал себя весьма неуютно.

— Отец быстро отходит, — доверительно сообщила Нерен. — Он немножко сердится, но это похоже на затухающий огонь. Пойдем в тепло! — Девочка направилась к дверям.

Но Чарли не двинулся с места. Несмотря на холод, ему не хотелось уходить от животных. Некоторых он уже узнал. Вон что-то клюет уточка Эммы. Попугай Гомер сидит на столбике ворот, в дальнем углу двора щиплют травку два белых кролика, очень похожих на кроликов Оливии.

— Пожалуй, я заберу Спринтера-Боба и пойду, — сказал девочке Чарли. — Мои друзья теперь сами могут прийти и забрать своих любимцев.

— Нет! — резко возразила Нерен. — Об этом месте никто не должен знать. Вот тогда отец действительно рассердится. Пойдем! — Она кивком предложила ему войти. — Ты должен поговорить с ним.

Чарли не казалось, что этот седой раздражительный человек так уж сильно желает с ним разговаривать, но Нерен столь настойчиво звала, что он почти против собственной воли двинулся за ней.

Спринтер-Боб дошел с Чарли до порога, но в дом войти не решился. В маленькой прихожей Нерен скинула башмаки. Чарли сделал то же самое. Затем Нерен отворила вторую дверь, и они оказались в уютной и чистой кухне. На плите кипел чайник, в печи жарко полыхали дрова. Стоявшая на круглом столе керосиновая лампа освещала помещение неярким светом.

Отец Нерен сидел в кресле у печи, а над ним склонилась женщина и в чем-то настойчиво его убеждала. Она взглянула на вошедших детей и улыбнулась. У Чарли сразу пропали сомнения.

Женщина, как и Нерен, явно была китаянкой. Следовало бы хоть что-то сказать, но к тому, что произошло, Чарли был совершенно не готов. Он вдруг заметил, что все стены, сплошь до последнего кусочка, завешаны фотографиями, похожими на окошки, из которых виднелись горы и только горы. Тут были белоснежные вершины, залитые то солнцем, то лунным светом; горы, исполосованные снежными полями с фиолетовыми тенями и рассыпанными по ним разноцветными флажками.

На одном из снимков альпинист позирует перед фотокамерой. Он смеется, салютуя, а темные очки вздернуты на вязаную шапочку. Чарли буквально услышал его смех. Вокруг него поднялась какая-то суета, затем кухня вдруг закачалась из стороны в сторону и исчезла. Чарли остался один. Он плыл к далеким горам.

Холодно. Морозный воздух обвевает лицо. Чарли летит над ослепительно белым снегом, и смех слышится все громче и громче.

Кто-то схватил Чарли за руки. Обидно. Он попытался освободиться, но это оказалось ему не по силам. Его дергали, тащили, трясли — до тех пор, пока он не пришел в себя. Когда Чарли открыл глаза, оказалось, что он так и стоит на пороге кухни, а на него напряженно смотрит пара голубых глаз, а лицо больше не кажется сердитым.

Не отпуская руки мальчика, отец Нерен подвел Чарли к печи и усадил в кресло.

— Мне казалось, что я побывал на какой-то горе. — Чарли опять обвел глазами фотографии на стенах. — Вы там были, мистер?..

— Удачное же время для путешествия ты выбрал, Чарли Бон. Напугал нас всех до смерти, — ответил папа Нерен.

— О, значит, вы о них знаете? Я имею в виду о моих перемещениях?

— Да, слышал.

— Добро пожаловать к нам, Чарли, — вмешалась в разговор китаянка и укоризненно взглянула на мужчину. — Мой муж беспокоится за Нерен, но он не должен был сердиться на тебя. Это неправильно. — Женщина озабоченно тряхнула головой, подвинула стул и села к столу.

— Извини, — обняв ее, забормотала Нерен. — Это я виновата. Прости, мамочка!

— А как вас зовут? — спросил мужчину Чарли.

— Бартоломью. Я сын Иезекииля Блура. Не волнуйся, в своей семье я — паршивая овца. Я давно уже не видел ни своего отца, ни сына. Они так же далеки от меня, как луна от земли, — увидев тревогу на лице Чарли, торопливо добавил он.

— Но почему… — Чарли оглядел помещение. — Как вы здесь оказались?

— А, — с досадой произнес Бартоломью, подошел к окну и стал разглядывать гостей, разгуливающих по двору.

— Он тебе все расскажет, — вмешалась Нерен. — Правда, папа?

Бартоломью решительно вернулся к столу:

— Да. Должен.

Тон у него был серьезный и немного печальный. Он подвинул свой стул поближе к Чарли и начал рассказ.

Пока он говорил, мама Нерен подала Чарли пиалу с ароматным горячим чаем. А потом еще такой вкусный пирог, что просто слюнки потекли. Он никогда не пробовал ничего подобного. Но в знак благодарности смог только кивнуть, потому что не в состоянии был оторваться от невероятной истории.

Она началась со свадьбы. Дождливым осенним утром Бартоломью Блур женился на Мэри Шанс. Никого эта свадьба не радовала, кроме жениха и невесты, так любивших друг друга, что они даже не заметили ненастья. Иезекииль Блур и его кузины презирали невесту, хорошенькую, но всего лишь танцовщицу. А родители Мэри боялись за дочь, которая с замужеством попадет в такую странную семью.

— В конце концов, нас оставили в покое, — со вздохом продолжал Бартоломью. — А потом я услышал об экспедиции. Моя мать обычно брала меня с собой. Она увлекалась редкими растениями. Именно с тех пор я полюбил горы. Даже после смерти матери мы с друзьями тратили все каникулы на восхождения. Мы побывали в живописнейшем парке Северного Уэльса, на горе Сноудон, в Альпах и Пиренеях. Но я всегда мечтал увидеть Гималаи.

Однажды от одного из моих друзей-альпинистов пришло письмо. Гарольду, моему сыну, в ту пору было восемь лет. Это был серьезный и флегматичный ребенок. И он не разделял мою страсть к путешествиям. Он ненавидел палаточные лагеря, пешие прогулки и даже пикники. — Бартоломью горько хмыкнул. — Представьте себе мальчишку, который не любит пикники!

— Представляю! — Нерен прищелкнула языком.

— В письме сообщалось об экспедиции, — продолжал Бартоломью. — Через месяц друг отбывал в Гималаи и приглашал меня присоединиться.

Чарли и сам не заметил, как слопал пирог…

— Мэри уговаривала меня, мол, это единственная возможность и если не поеду, то потом всю жизнь буду жалеть. И я поехал. — Голос Бартоломью еле заметно дрожал.

Он поднялся и начал шагать по комнате.

— Все шло хорошо до той ночи, когда случилась снежная буря. Свирепая, страшная буря. В сошедшей лавине погибли двое из нашей партии, а меня сбросило в ущелье. Я провалялся там два дня и был не в состоянии двигаться. Меня нашел и подобрал человек из какого-то загадочного племени.

Бартоломью опять сел. Это племя выхаживало его. У него оказались сломаны обе ноги и проломлен череп, но примерно через год он все-таки достаточно окреп и уже готов был пуститься в путь. Молодой парень из этого племени повел его горными тропами, и через несколько недель они добрались до города, в котором был телефон.

— Я хотел сообщить Мэри, что жив и возвращаюсь.

Тут Бартоломью затряс головой, одну руку запустил в седые волосы, а другой прикрыл глаза.

Впервые в жизни Чарли боялся о чем-то спрашивать. Он поглядел на Нерен и ее маму, но те, кажется, тоже были не в состоянии говорить. А Бартоломью как будто заново переживал свое горе.

В конце концов, любопытство взяло верх, и мальчик рискнул:

— Что же случилось?

Бартоломью поднял глаза:

— Трубку взяла твоя бабушка, Гризелда Бон. Она находилась в моем доме, чтобы продать его. Оказывается, все были уверены, что я погиб во время схода лавины. Когда об этом услышала Мэри, она пришла в пустой театр и стала танцевать. И танцевала до тех пор, пока не умерла. — Бартоломью тяжко вздохнул. — Мой сын жил в академии Блура под опекой Иезекииля и Гризелды и был совершенно счастлив.

Чарли был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова.

— Поэтому домой я больше не вернулся, а стал путешествовать по миру. Я много где побывал, а в Китае встретил свою вторую жену, Мин. Однажды, после ужасного наводнения, в нашем доме появилась девочка. Ее родителей унесло водой. Ей было четыре года, и она называла себя Нерен, солнечным цветком.

— Ага! Это я! — закричала Нерен. — Они меня удочерили, и вот я здесь!

Чарли оглянулся на нее и усмехнулся.

— Но почему вы все-таки вернулись сюда? — спросил он.

Бартоломью поднялся и опять подошел к окну.

— А вот этого я объяснить не могу. Просто меня потянуло к тому месту, где родились дети Алого короля. С этого берега виден замок, вернее, то, что от него осталось, и в то же время здесь мы в стороне от города и этой ужасной семьи. И вдали от… — Он чуть помедлил. — От того, о чем я услышал, когда был в Италии. От того, что называется «тень». Иногда она прямо мерещится.

Внезапный сквознячок пронесся по уютной кухоньке, как будто распахнулась невидимая форточка.

Чарли вздрогнул:

— На портрете короля тень позади него.

Бартоломью кивнул:

— Значит, ты заметил?

Чарли колебался: поверят ли ему?

— Видите ли, тень переместилась, и мы думаем… ну, крыса рассказала моему другу Билли, что земля вздрогнула.

Бартоломью даже бровью не повел.

— А потом собака… — И Чарли пересказал историю Душки о тени, которая ожила.

Мама Нерен прижала ладонь к губам, а Бартоломью от невообразимого ужаса зажмурил глаза.

А Чарли продолжал:

— Говорят, это Борлат, ваш предок и… и мой, думаю, тоже, поскольку мы все в некотором смысле родня.

— Это не Борлат, — мрачно возразил странник. — Тень короля — это человек, который расколол королевскую семью. Я позабыл, как его звали.

— А я никогда и не слышал про такое. В исторических книгах моего дяди о нем ничего не сказано, — сообщил Чарли.

— История всегда пишется с чьей-нибудь точки зрения. Факты обязательно отредактируют, причешут и приукрасят. Только путешественник и исследователь может найти истину, Чарли, поскольку истина хранится в головах и сердцах людей. Так что не всегда стоит доверять словам на бумаге, — отмахнулся Бартоломью.

— Тогда я тоже в некотором роде путешественник и исследователь, — заявил Чарли.

— Ты? О да, конечно. И может быть, когда-нибудь ты узнаешь об Алом короле больше, чем узнал я за все годы своих странствий.

— Только если я сумею проникнуть в прошлое тени, — пробормотал Чарли.

— Ну вот, опять мы вернулись к тени! — Бартоломью вдруг вскочил. Вид у него был угрюмый.

У Чарли слова на миг застряли в горле. Правда, в конце концов, он заговорил, но только о своей жизни с тех пор, как исчез отец, об академии Блура и о детях, ставших его друзьями.

— Ты найдешь отца, Чарли, — убежденно сказал Бартоломью. — Во-первых, ты наделен особым даром, а во-вторых, ты этого очень хочешь. Лайелл — человек необыкновенный. Огромное чудо, что он остался порядочным человеком в окружении всех этих гадюк. По возрасту я годился ему в отцы, но прошло всего несколько недель, и мы с ним подружились. Тебе, Чарли, был всего год, когда я навестил свою семью. Они ничего не захотели для меня сделать. А сын меня просто не узнал. Наверное, поэтому Лайелл заменил мне потерянного сына. Я брал его в горы… — Помолчав, он вдруг сменил тему: — Ну, Чарли, тебе пора домой. Только обратно пойдешь не той дорогой, какой пришел сюда.

— А можно мне… — начала Нерен.

— Нет! — сурово прервал отец. — Ты останешься здесь, с мамой. И больше никогда не ходи по железному мосту.

Нерен застенчиво улыбнулась Чарли:

— А животные, папа? Чарли должен их забрать.

— Не всех, — засмеялась мать.

— Только тех, что принадлежат моим друзьям, — подтвердил Чарли. — А хомячки здесь есть?

— Сколько угодно! — Нерен ринулась в прихожую и проворно натянула пальто и башмаки. — Их в сараях полно. Пойдем, сам увидишь.

Одевшись, Чарли побежал за девочкой в большой сарай, что стоял справа от дома. Едва они вошли в него, как у них из-под ног метнулись в разные стороны грызуны, спеша спрятаться в сене или под досками.

— Как же я узнаю, какой из них чей? Ведь пропало больше двадцати хомячков, — недоумевал Чарли.

— А кто-то собирается это выяснять?

— Габриэль своих узнал бы по мордочкам, — вздохнул Чарли.

Нерен залилась веселым смехом. Потом захихикал и Чарли.

Целый час у них ушел на то, чтобы отловить хомячков, более или менее похожих на знакомых, двух белых кроликов, уточку, серого попугая и лазурного питона. Нашлись коробки для хомячков с кроликами и корзина для питона.

— Думаю, мне не очень понравится, если он будет ползать по моей шее, — помогая Чарли затолкать питона в корзину, признался Бартоломью.

Но питон был смиреннейшим существом и никогда не причинил бы неприятностей Другу. Тем более что ему было почти тысяча лет, но это как раз никого не удивляло: Бартоломью, например, во время своих путешествий встречал существа и постарше.

За домом стоял довольно побитый автофургон. Коробки с животными были бережно составлены в багажник. Гомер устроился на крышке корзины с питоном, а Спринтер-Боб на коленях у Чарли.

Фургон затарахтел и покатился по двору. И тут к нему подбежала Нерен:

— Не закрывай… вечером…

Чарли опустил окно:

— Что?

— Дай мне что-нибудь свое.

Чарли не задумываясь, сдернул перчатку и бросил Нерен. Фургон выехал со двора на узкую неровную дорогу, почти тропу. Чарли обернулся и поглядел в окно. Он видел, как Нерен подняла перчатку и помахала ему вслед. Рядом с ней стояла Мин и тоже махала рукой. Фургон миновал крутой поворот, и обе фигуры исчезли из виду.

— Зачем ей было нужно что-то мое? — спросил Чарли.

— Она хочет поддерживать с тобой контакт. — Бартоломью загадочно улыбнулся и бросил взгляд на мальчика.

— Перчаткой? А что я не должен закрывать?

— Шторы, Чарли. Пусть в окно светит луна.

— Но…

— Взгляни направо! — скомандовал Бартоломью.

Чарли послушно повернул голову. Сначала, кроме деревьев, он ничего не заметил, но потом на другой стороне узкой теснины разглядел красноватую прямоугольную башню.

— Красный замок! — воскликнул Чарли.

— Он самый, — подтвердил Бартоломью.

— А вон стена! — закричал мальчик.

Фургон спускался медленно, и Чарли видел остатки стены, тянувшейся по самому краю ущелья. Стена мелькала примерно милю пути, а потом постепенно скрылась за густыми деревьями.

— Никогда не думал, что она такая большая, — вздохнул Чарли.

— Огромная, — уточнил Бартоломью. Голос у него стал мягче. — А я верю, что король или, точнее, его дух все еще там. Сейчас он таится, но, думаю, скоро проявит себя. Тем более если вернулась тень.

— Королева тоже там, — добавил Чарли. Нахмурившись, Бартоломью повернулся и вопросительно посмотрел на мальчика. И Чарли рассказал ему, как белая кобылица привезла Билли к Зеркальному замку.

— Королева! Поистине удивительно! — Голубые глаза Бартоломью блеснули.

Они некоторое время ехали молча.

— Чарли, очень важно, чтобы никто не узнал обо мне и моей семье! Обещай никому, ни единой душе не рассказывать, где мы живем, и где ты отыскал животных, — наконец прервал молчание Бартоломью.

Чарли подумал о друзьях и дяде Патоне.

— Обещаю, — твердо произнес он.

Еще миля пути по грунтовой дороге, и они выбрались на мощеный тракт, приведший их к широкому каменному мосту. Чарли решил, что лучше всего доставить животных в «Зоокафе», откуда хозяева могли бы забрать своих любимцев. Чарли показал Бартоломью дорогу до Лягушачьего переулка, но дальше автомобильное движение было запрещено, а оставлять фургон Бартоломью не хотел.

Чарли же нужно было попасть в конец переулка, но, прежде чем он вышел из машины, Бартоломью что-то сунул ему в верхний карман куртки.

— У меня нет фотографий твоего отца, но эту сделал он, и мне подумалось, она тебе пригодится, — объяснил он.

— Спасибо.

— Теперь, пожалуйста, выходи поскорее. Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь увидел.

Чарли попрощался, и фургон уехал. Корзина с питоном висела у мальчика на одной руке, коробку с кроликами и хомячками он держал в другой, Спринтер-Боб рвался с поводка. Так он и потащился по Лягушачьему переулку: со скачущим впереди Спринтером-Бобом и с переваливавшейся с лапы на лапу уточкой Нэнси сзади. Только вредный попугай все время либо куда-то исчезал, либо пронзительно выкрикивал ругательства, когда они проходили мимо фонарных столбов.

Чарли уже почти доплелся до «Зоокафе», когда вдруг услышал шаги.

— А ну-ка стой, Чарли Бон! — скомандовал кто-то.

Чарли остановился и оглянулся. К нему направлялась Доркас Мор с двумя братьями, между которыми шел Джошуа Тилпин.

— А где наши собаки, Чарли Бон? — спросил Альберт, самый высокий и неприятный из Моров.

— Почему это у тебя собака и животные только твоих приятелей? — поддержал его Альфред, тот, что пониже и потолще.

— Что ты сделал с животными, Чарли? — со странной, почти злой гримасой спросил Джошуа. — Давай признавайся!

— Ничего. Просто я их случайно нашел, — поглядев вниз на топтавшуюся возле ноги Нэнси, ответил Чарли.

— Ах, случайно! — это уже вмешалась Доркас.

У Спринтера-Боба заклокотало в глотке, а Гомер разразился воплями:

— Аврал! Все по местам!

— Прекрати эту тарабарщину! — рявкнул Альберт. — Если не скажешь, куда дел наших собак, мы заберем твою! Нет, всех животных заберем.

— Лучше скажи, а не то… — пригрозил Альфред.

И все четверо начали подступать к Чарли.