"Генри Джеймс. Пресса" - читать интересную книгу автора

из тех странных созданий, чье нутро не все переваривает. Надо нам все-таки
сохранять искру - я имею в виду искру порядочности, - и кто знает, может,
она и тлеет в сем сосуде скудельном.
- Ясно. Только зачем столь редкостному женскому сосуду признавать себя
сходным со столь заурядным мужским? Он же - сплошная самореклама, и для нее
куда естественнее испытывать к нему отвращение. Разве не так?
- Вот уж нет. Что-то не знаю никого, кто испытывал бы к нему
отвращение.
- Ты первый, - заявила Мод. - Убить его готов.
Он повернулся к ней пылающей щекой, и она поняла, что коснулась чего-то
очень сокровенного.
- Да, мы можем довести до смерти. - Он принужденно улыбнулся. - И вся
прелесть этой ситуации в том, что можем сделать это совершенно прямым путем.
Подвести к ней вплотную. Кстати, ты когда-нибудь его видела, Бидел-Маффета?
- Помилуй, сколько раз тебе говорить, что я никого и ничего не вижу.
- Жаль, тогда бы поняла.
- Ты хочешь сказать, он такой обаятельный?
- О, он великолепен! И вовсе не "сплошная самореклама", во всяком
случае отнюдь не выглядит напористым и навязчивым, на чем и зиждется его
успех. Я еще посмотрю, голубушка, как ты на него клюнешь.
- Мне, когда я о нем думаю, от души xoчется его пожалеть.
- Вот-вот. Что у женщины означает - без всякой меры и даже поступаясь
добродетелью.
- А я не женщина, - вздохнула Мод Блэнди, - к сожалению.
- Ну, в том, что касается жалости, - продолжал он, - ты тоже
переступишь через добродетель и, слово даю, сама даже не заметишь. Кстати,
что, Мортимер Маршал так уж и не видит в тебе женщину?
- Об этом ты у него спроси. Я в таких вещах не разбираюсь, - отрезала
она и тут же вернулась к Бидел-Маффету: - Если ты встречаешься с ним в
понедельник, значит, верно, сумеешь раскопать все до дна.
- Не скрою - сумею, и уже предвкушаю, какое удовольствие получу. Но
тебе ничего, решительно ничего из того, что раскопаю, не выложу, - заявил
Байт. - Ты чересчур впечатлительна и, коли дела его плохи - я имею в виду ту
причину, что лежит в основе всего, - непременно ринешься его спасать.
- Разве ты не твердишь ему, что такова и твоя цель?
- Ну-ну, - почти рассердился молодой человек, - полагаю, ты и в самом
деле придумаешь для него что-нибудь спасительное.
- Охотно, если б только могла! - сказала Мод и на этом закрыла тему. А
вот и мой жирный кавалер! - вдруг воскликнула она, заметив Мортимера
Маршала, который, сидя на много рядов впереди, крутился в своем узком
кресле, выворачивая шею, с явной целью не потерять Мод из виду.
- Прямое доказательство, что он видит в тебе женщину, - заметил ее
собеседник. - А он, часом, не графоман, творящий "изящную литературу"?
- Еще какой! Написал пьеску "Корисанда" - сплошная литературщина. Ты,
верно, помнишь: она шла здесь на утренниках, с Беатрис Боумонт в главной
роли, и не удостоилась даже брани. У всех, кто был к ней причастен - начиная
с самой Беатрис и кончая матушками и бабушками грошовых статисток, даже
билетершами, - у всех до и после спектакля брались интервью, и он тут же
свое изделие опубликовал, признав справедливым обвинение в
"литературности" - мол такова его позиция, что должно было стать отправной