"Генри Джеймс. Ученик" - читать интересную книгу автора

наравне с ними всеми благами жизни, не ведая ни забот, ни тревог, ни
нужды? Разве он не занимает сейчас надежного положения, а не главное ли
это для такого молодого человека, как он, никому не известного, решительно
ничем еще себя не зарекомендовавшего и непонятно почему предъявляющего к
ним столь непомерные претензии? Разве, помимо всего прочего, ему мало той
платы, каковою являются чудесные отношения, установившиеся у него с
Морганом - их ведь можно назвать поистине идеальными среди всех тех, какие
только могут сложиться у учителя с учеником, - и уже самого преимущества
не только знать столь необыкновенного ребенка, но еще и жить с ним под
одним кровом, с таким - а она была в этом непреклонно убеждена, - какого
ему не найти во всей Европе? Миссис Морин сама теперь стала апеллировать к
нему как к человеку светскому, она говорила "Voyons, mon cher"
[послушайте, мой милый (фр.)] и "Дорогой мой, вы только подумайте" и
призывала его быть рассудительным, утверждая, что ему до чрезвычайности
повезло. Она говорила с ним так, как будто, _став рассудительным_, он
получит возможность сделаться достойным должности воспитателя при ее сыне
и того необыкновенного доверия, которое они ему оказали.
Пораздумав над этим, Пембертон решил, что здесь все дело в теории, а
теория, в сущности, не так уже много значит. Просто если до сих пор они
говорили о том, чтобы оплатить его труд, то теперь речь шла о труде
бесплатном. Но тогда для чего же им понадобилось тратить на это так много
слов? Миссис Морин продолжала, однако, его убеждать: сидя на кровати с
пятьюдесятью франками в руке, она повторяла одно и то же, как умеют
повторять только женщины, и надоедала ему, и его изводила, в то время как
он, прислонившись к стене, засунул руки в карманы халата, который
постарался натянуть себе на ноги, и смотрел через плечо своей собеседницы
на зиявшую в окне серую пустоту.
Разглагольствования свои она завершила словами:
- Знаете, у меня есть к вам вполне определенное предложение.
- Определенное предложение?
- Внести в наши дела полную ясность; если хотите, поставить их на
твердую почву.
- Понимаю, это целая система, - сказал Пембертон, - своего рода шантаж.
При слове "шантаж" миссис Морин привскочила. Молодой человек именно на
это и рассчитывал.
- Что вы этим хотите сказать?
- А то, что вы играете на моем страхе, на страхе за мальчика, если я
вдруг уеду.
- А скажите на милость, что же с ним может тогда случиться? -
величественно вопросила миссис Морин.
- Как что, он просто останется _с вами_.
- _А с кем же_, по-вашему, еще должен остаться ребенок, как не с теми,
кого он любит больше всего на свете?
- Если вы так думаете, то отчего же вы меня не рассчитаете?
- Вы что же, воображаете, что он любит вас больше, _чем нас обоих_? -
вскричала миссис Морин.
- Думаю, что это именно так. Ради него я иду на жертвы. Хоть я все
время и слышу от вас о жертвах, которые приносите вы, я их что-то не вижу.
Миссис Морин некоторое время глядела на него; потом она в волнении
схватила его за руку.